Стать героем - [32]

Спать совсем не хотелось, к тому же чувствовал он себя бодро, а потому решил немного прогуляться, размять залежавшиеся ноги. Приподнявшись на локтях, Паша долго вглядывался во тьму, пытаясь хоть что-то разглядеть. Луна, весьма кстати, наконец-то вынырнула из-за туч, доселе ее скрывавших. Легкий серебряный свет мягко окутал комнату, разогнав разнуздавшуюся тьму.

Рывком Павел сел на кровати, поставив ноги на пол. После ощупал голову, его ощущения подтвердились, его многострадальный орган был полностью укутан в повязку. Убедившись, что он не нагой, Паша попробовал встать.

Голова пошла кругом, ватные ноги плохо повиновались ему, но из последних сил Паша развернулся, и уперся руками в кровать, чтобы стоять полусогнутым. Так он хотел стабилизировать свое состояние, потому что просто лечь обратно ему не позволяло самочувствие, он очень сильно захотел в туалет.

Вскоре голова перестала кружиться, а ноги стали тверже держаться на земле. Тогда он, по-старчески прихрамывая, очень неторопливо побрел к выходу.

Выйдя из комнаты, Павел попал в коридорчик, слева, видимо, была глухая наружная стена, справа же имелось два дверных проема, пройдя мимо них, Паша свернул направо и попал в уже знакомую комнату. Здесь он уже бывал, когда впервые попал в деревню, это был дом Еремея. По памяти он вышел во двор, попутно больно стукнувшись коленкой о стул, и чуть не опрокинув пару лавок. В отличие от спальни, сюда свет пробивался гораздо хуже.

На улице было тихо, лишь легкий ветерок колыхал кроны деревьев и те шептались о чем-то своем, понятном лишь им. Лунный свет заливал крыши домов, окрашивая солому в призрачно серебристый цвет. Паша никогда не видел освещенных лишь луной поселений, даже в его родной деревне ночью горели фонари, тускло, через один, но горели. Однако насладиться сполна ночной картиной ему не удалось, нужда была сильнее эстетических побуждений.

Трава приятно щекотала босые ноги, в суматохе Паша не обратил внимания на то, что он не обут. Дойдя до туалета, он вспомнил собратьев этого сооружения, которых видел у себя в деревне.

«Там, наверно, грязновато для босого»: подумал он, и зашел за деревянную будку, попутно снимая штаны.

— Журчат ручьи, журчат ручьи, — напевал он себе под нос, разглядывая деревянную стенку.

Закончив, он отпрыгнул от места, где журчали ручьи, и бодренько потопал обратно в дом, так как становилось зябко. Где-то в лесу завыли волки, или не в лесу, или не волки. Паше это было уже не важно, он как можно быстрее шмыгнул в дверь, и запер ее. Переводя дух за запертой дверью, он сам улыбнулся собственной трусости, с этой улыбкой он побрел до кровати.

Провалявшись в кровати еще с полчаса, он погрузился в сон, но уже без сновидений. Будто уже через минуту шорохи и стук глиняной посуды пробудили его вновь.

Тихо приоткрыв глаза, Паша повернул голову в сторону шума. Возле стола орудовала столовым убранством девушка с длинными волосами, такими же, как в недавнем сновидении. Сердце екнуло и быстро забилось, казалось, будто оно так бьется о грудную клетку, что комната наполнилась гулом, однако это был лишь шум в Пашиных ушах.

Замерев, он наблюдал, как девушка наливала что-то в кружки из кувшина и разлаживала на столе пищу, которую принесла в корзине. Запахло свежим хлебом и овощами. Как только Паша заметил, что девица собирается развернуться, он тут же закрыл глаза, стараясь прикинуться мертвым, или хотя бы спящим.

Едва девушка удалилась из комнаты, Паша вскочил с кровати и принялся поправлять на себе одежду, голым он не был, но некоторых элементов в его костюме точно не хватало. Их он отыскал в сундуке, там были все его скромные пожитки и даже трофейный кинжал, которым совсем недавно его пугал разбойник. Этот подарок судьбы Паша пока что оставил во тьме сундука, вынув оттуда только пояс и свою обувь. Облачившись на скорую руку, он принялся метаться из стороны в сторону не в силах решить, куда ему направиться и какую позу принять. В конечном итоге он пулей вылетел из комнаты и почти добежал до комнаты, где бродил вчера ночью. Аккуратно выглянув из-за стены, Павел оценил обстановку. Комната пустовала. Тогда он быстро прошел во двор, попутно пытаясь понять причину своего стремительного побега и его цели.

День удался действительно теплым, кучевые облака кружились где-то над линией горизонта, словно небесные перины, ожидающие своего хозяина. Легкий ветерок веял теплом и ласково гладил щеки, играя с проросшей бородой, волосами. Вдоволь насладившись первыми впечатлениями от прекрасной погоды, Паша обошел дом по ночному маршруту с посещением все тех же достопримечательностей.

«Нужно деда найти и спросить, что тут вообще происходит»: раздумывал Павел, бредя обратно в дом:

— Ах, вот ты где, уже и бегаешь, аки лось по чаще лесной, — воскликнул Еремей, — Здоров, стало быть!

— Да, наверно, здоров уже, — задумчиво подтвердил Паша, — Так сколько, говоришь, я в кровати пролежал?

— Так два дня всего и пролежал, — ответил волхв, будто говорил что-то до боли обыденное, — Голова не кружится? Коли не кружится, так повязку снимай уже, не нужна она более.