Стать человеком - [5]

А рано поутру, едва системный администратор успел добраться до работы, его вызвали к шефу:

– Вас Анатолий Константинович вызывает, – сладким голоском пропела секретарша. – Сердит весьма, – и девушка обворожительно улыбнулась.

Когда Святослав вошел к начальству, сразу понял, разговор предстоит нелегкий. Анатолий Константинович был, мягко говоря не в духе.

– Садись, Святослав, – бросил он резко, оторвавшись от бумаг.

Святослав сел, и неожиданно легко поймал гневный, пышущий искрами, взгляд шефа. Поймал, и не отпустил. Заставил исчезнуть из глаз гнев и раздражение. На секунду привиделась Святославу серая дымка вокруг головы начальника, тот дернулся, и Святослав отвел глаза.

– Хм, да, – шеф явно оказался в растерянности. – Зачем я вызывал-то тебя? – Анатолий Константинович вытер лицо платком. – Вот надо же, забыл!

– Ну, тогда я пойду? – спросил Святослав.

– Иди, иди, – и Святослав оставил начальство в высшей степени недоумения.

Выйдя из кабинета, Святослав подошел к секретарше:

– Вот что, Людочка, – сказал он, улыбаясь, и чувствуя, как рыжеют его волосы. – Не стоит нам помнить обиды. Я прошу прощения за давешнюю вспышку, и в знак примирения приглашаю вас сегодня вместе поужинать.

– Ах, я не знаю, Святослав Сергеевич, – с плохо скрытой радостью затрепетав ресницами, ответила секретарша. – Ну, хорошо, я согласна.

Вечер удался на славу. Святослав был, как никогда мягок и обворожителен, много шутил, давя то и дело вспыхивающее отвращение. Улыбался, флиртовал в открытую. И сказать, что Людмила отвечала на его флирт, это значит, ничего не сказать. И посему, когда после очередного медленного танца, столь горячего, что от него возбудился бы и мертвец, Святослав предложил:

– А не поехать ли нам ко мне? Чаю попьем?

Отказа предложение не встретило.

Когда вылезли из такси, Святослав повел слегка захмелевшую Людмилу под руку, шепча на ухо всяческую дребедень. Поднялись на седьмой этаж, Лифт захлопнул огромную пасть за их спиной, и ключ противно заскрежетал в замке, не желая открывать. В подъезде невыносимо пахло горелым.

Святослав открыл дверь, мгновенно проскочил в нее, и удовлетворенно услышал, как щелкнул запор.

– Ну что, славно погуляли? – системный администратор и не подозревал, что в его голосе поместится столько яду. – А теперь езжай домой, милашка. На горшок и в люльку пора!

– Как? Что за шутка? – растерялась девушка. – Открывай немедленно.

– Нет, не открою. Шутки кончились. Проваливай, подруга, пока соседи милицию не вызвали от твоих воплей, и Святослав прошел в глубь квартиры, не слушая плача и криков с лестничной площадки.

День девятый.

– Тебе лучше поспешить с моим освобождением, – рыжеволосый стоял по пояс в траве, и серые, да, именно серые стебли, осторожно, с явной опаской, дотрагивались до черного плаща.

– Почему?

– Потому что, чем чаще ты пользуешься моей силой, тем больше в тебе становится меня. Ведь сегодня совесть тебя совсем не побеспокоила, когда девушку обманул? А раньше смог бы ты такое сотворить?

– За дело она получила, – мрачно ответил Святослав, оглядываясь.

Они стояли посреди неохватного поля серой, словно иссушенной травы, а вдалеке возносилась к небесам громадная серо-коричневая колонна. Святослав сначала не понял, что это, и лишь задрав голову вверх, понял – дерево. Громаднейшее дерево. И сразу стало ясно, что за неумолчный шорох бьет по ушам. Громадные листья шепчутся между собой. Ствол на высоте примерно в километр украшала чудовищная цепь, неясно из чего сделанная. Кого же приковывала цепь, так и осталось загадкой. Исполинские звенья терялись уходили за ствол, в шуршащий полумрак.

– Ну, так вот, – продолжил рыжеволосый, запахивая плащ. – Скоро меня в тебе станет больше, чем собственно тебя. И тогда, после моего освобождения, от тебя останется кусок безмозглой плоти. Доживать жизнь ты будешь в сумасшедшем доме, – шорох листьев усилился, настойчиво полез в уши. Святослав захотел заткнуть уши, и тут же проснулся.

Умываясь, Святослав посмотрел в зеркало, впервые за несколько дней. Похудел, глаза ввалились. В воскресенье забыл побриться, и подбородок покрывала колючая щетина. «Все, пора с этим заканчивать» – решился Святослав, и направился в спальню. «Как же она открывается? Проклятая дверь. Освобожу рыжего, и все исправится», – думал он, одеваясь и обуваясь. Мало ли, куда попадешь, пройдя Дверь.

Решительно встал напротив стены, закрыл глаза. Огневеющий контур на белом фоне вместо обычного сумрака предстал глазам. «Откройся!» – про себя заорал Святослав, и кинулся вперед.

Ощущение было такое, словно прошел сквозь полиэтиленовую пленку. Что-то липкое на секунду окутало кожу, задержало движение, и исчезло. Святослав открыл глаза. Темно, лишь сверху доходит слабое свечение. Сыро и холодно. Оглянулся. Вот она, Дверь, висит прямоугольником. Видна хорошо знакомая комната, кровать, телевизор на тумбочке.

Возвращаться было глупо, и Святослав решительно зашагал вперед по неширокому тоннелю. Подземный коридор оказался короток, вывел человека в просторную пещеру, и исчез. Гнилушек на стенах пещеры оказалось гораздо больше, и видно было хорошо. Но Святослав все равно протер глаза. В центре пещеры покачивался над полом клубок непонятно чего. Сведенная в неимоверной судороге тьма сплеталась с пылающим светом, образуя нечто, более всего похожее на клубок змей метров пяти в диаметре. Клубок жил, содрогался и колыхался. А за оболочкой, за преградой из света и мрака, находился некто. Его Святослав почувствовал сразу, его тьму и его боль. Святослава потянуло к клубку, и он смог остановить порыв, лишь немного не дойдя до клубковидной темницы.