Стать богом - [12]
Вита плохо воспринимала дорогу. Она словно то теряла сознание, то приходила в себя. Но в седле держалась сама себе удивляясь, как опытная наездница. А может страх за Сантану вел ее вперед и не давал выпасть из седла?
Как пронеслась по лесу — не помнила, Мэхия промелькнула, поле за ней показалось бесконечным. Гул в ушах и топот копыт сводили с ума, но больше всего то, что, казалось, лошадь слишком медлительна.
Вита била коня пятками, пришпоривая, и тот летел, а ей все чудилось что ползет. В чащу врезались, как ледокол в льдину. Девушка пригнулась, спасаясь от веток, что хлестанули по лицу и чуть не вышибли.
То ли миг прошел, то ли час, то ли десять — не поняла. Берн вынес ее из леса и начал тормозить, заржал, вставая на дыбы. Вита еле справилась с ним, и не сразу поняла, что его напугало.
Вокруг лежали руины, у опушки догорала трава. Выжженное пространство дымилось, ветер стелил смогом и раскидывал пепел. Где-то очень далеко словно плакал ребенок и, что-то брякало, как поминальный колокол.
Вита направила коня в сторону пепелища, еще не веря своим глазам. Обгоревшие круглые домишки смотрели на незваную гостью опаленными глазницами окон. И никого живого, ни единого животного, не то что, человека: трупы, трупы. Женщина, ребенок, мужчина… У кого стрела в шее, у кого голову отсекли, кому живот распороли, а голову свернули. И везде одна картина — обезглавленные трупы.
У девушки желваки ходуном заходили от увиденного. Ненависть смела слабость и ни оставила ничего, кроме желания вогнать эти стрелы, что остались в трупах в глотку врагу. Но кто это сотворил? У кого поднялась рука на детей и женщин?
Где-то слева затрещав, рухнула крыша. Берн вздрогнул и опять понес. Вылетел за деревню и прямиком рванул к холму, где были видны люди. С десяток всадников в светлых одеждах стояли и смотрели на догорающую деревню. Плащи за спинами развевались как крылья, а белые лошади и белые одежды ослепляли.
Вита на секунду прикрыла глаза и что есть сил натянула поводья, пытаясь остановить Берна, но удалось ей это лишь у самого склона. Она развернула Берна в сторону, но придержала, желая задержаться хоть на минуту, и, чего бы ей это не стоило запомнить тех, кто с высоты смотрел на трагедию.
У Виты не было сомнений — это их рук дело. Сейчас она не сможет отплатить им, но потом обязательно вернет сполна.
Берн в нетерпении закрутился, а Вита смотрела на мужчин, не обращая внимания на причуды коня. Она понимала — в любой момент любой из них пустит свою лошадь вниз, за ней и возьмет без труда. И может быть она снова окажется в подземелье и вновь пройдет ад. Или пустят в нее стрелу, как в тех детей, что теперь навеке останутся в своей деревне.
Но что это значило, когда она впервые видела врага в лицо?
Она смотрела на мужчин, мужчины на нее. По лицам не скажешь, что упыри — молоды, мужественны, с правильными, благородными чертами. Но особенно выделялся один, постарше и видно старший. Лицо как камень, взгляд что пламень. Но в том огне было человеческое и очень странное. Мужчина словно не доверял своим глазам, словно видел, что не мог видеть и потому не верил сам себе.
Вите стало нехорошо от одного его вида. Как туча на солнце накатило что-то непонятное — эта же рука в этой же перчатке и блеск клинка, лезвие вспарывающее материю и руку ближе к локтю. Кровь, красное на белом. Лязг, хруст и этот же мужчина вытирает кровь с лица, стряхивает кровь с клинка. Ее тугие капли падают на темный плащ убитого, что лежит у ног мужчины. Вита видит его — молодого, черноволосого, похожего на Самсона — как наяву видит рану на руке убийцы, встречается с его горящим взглядом и точно знает — у этого ангела желтые глаза…
Девушка на миг потерялась. Тряхнула волосами отгоняя наваждение и взглядом пообещала желтоглазому: еще встретимся и ты за все ответишь.
Больше у нее не было сомнений — перед ней ангелы, перед ней нелюди.
Теперь она знала, какие они, теперь она знала, кто враг и как он выглядит. И точно знала, что с ним делать.
Всадник направил коня вниз с холма и, Вита не стала ждать — наддала Берна. Тот ждал этого момента и потому пустился с места в галоп. Просвистел мимо окраины сгоревшей деревни и влетел в лес.
Может и была погоня — Вита не знала. Ее слепило увиденное, оглушала ненависть и непонимание. Она не видела, куда ее несет Берн она видела убитых и хладнокровные лица убийц, смотрящих на свое злодеяние без всякого раскаянья.
Она так и летела через лес, видя не деревья, а руины сгоревших домов и трупы людей, пока что-то не ударило ее, вышибая из седла. Вита кубарем полетела вниз и потеряла сознание, еще не коснувшись земли.
Глава 5
Первый, кого она увидела, был Сантана. Мужчина хмурился, рассматривая ее.
― Ну и что ты натворила? ― процедил.
Вита непонимающе щурилась — откуда он взялся. Огляделась — не лес, покои Луферта. Но как?
Девушка попыталась сесть и не сдержала крика — боль разлилась по всему телу и вышибла сознание.
Она очнулась от боли — Сантана перетягивал ей руку и был немного небрежен от злости.
― Что с рукой?
Мужчина глянул на девушку, как огрел и сухо перечислил:
― Вывих плеча, локтевого сустава, запястья. Растяжение связок в тех же местах. Ты везучая.
Фрактальный коридор под присмотром аттракторов — вот что любая жизнь. Будь то инфузория или камень, цветок или человек, комета или ливень — каждый бесконечно будет проходить заданный маршрут бесконечности, пересекаясь в строго определенных точках, эволюционируя по спирали, как по спирали расположены миры, согласно своему развитию. У одних путь по восьмерке будет коротким, у других долгим, у одних затратится миг, у других век. И если в движении, в действии представить все это многообразие одновременной работы — возникает естественное ощущение хаоса.
Он с другой планеты, она с Земли. У них разные взгляды на жизнь, разные вкусы, знания и пристрастия. Столкновение двух представителей совершенной разных рас приводит к глобальным переменам не только в их жизни..
"я не особо сопротивлялась, активно знакомилась с действительностью, в которой мне предстояло то ли жить, то ли влачить существование. Я стала подозревать, что от меня требуется стать одной из многих, ни лицом, ни мыслями, ни чем иным не выделяясь на общем фоне, но это меня выводило из себя.".
Незыблемые понятия чести, добра справедливости - кому они более понятны и присущи? Человеку, что считает себя венцом природы, единственно мыслящим и чувствующим существом и причисляет себя к клиру бесспорного носителя добра и просвещения, или тем, кто заранее очернен и обвинен им, причислен к низшим, злейшим существам. Где больше светлых идеалов: в царстве технического прогресса и разума или в обществе, живущем по законам природы? Способен ли человек понять и принять кого-то кроме себя?
Дань тем кто пережил, но не дожил… Роман о людях попавших в горнило Великой Отечественной войны.
Работа спецподразделения будущего непредсказуема. Только слаженность боевого коллектива позволяет выполнить поставленную задачу в любом времени и пространстве. И куда бы не забросила патруль временная лента, какие бы испытания не выпали на их долю, они всегда знают, что товарищи не подведут и "зеленка" будет. А значит, застрявшие во времени школьники, ученые и исследователи вернутся домой вместе с ними.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
