Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - [76]

. Но и эта постройка велась, видимо, плохо, так что 29 октября 1753 года[499] пришлось назначить освидетельствование собора; во време этого освидетельствования было высказано предположение, что церковь следует перенести, но с этим предложением не согласилась высочайшая власть —17 декабря 1757 года[500] состоялось «Высочайшее повеление о непереносе соборной Исаакиевской церкви на другое место, но о поправлении, укреплении и отстройке таковой на прежнем». Высочайшее повеление нужно было исполнить, но в данном случае устроили так, что 10 апреля 1759 года[501] появилось новое высочайшее повеление об освидетельствовании фундамента Исаакиевской церкви для определения возможности продолжения работы по постройке колокольни» — ясно, что колокольня как она была не достроена после пожара, так и оставалась. Это освидетельствование хотя и вызвало новое высочайшее повеление от 16 марта 1760 года «о поновлении Исаакиевской церкви с постройкою колокольни»[502], но к концу года призвали архитектора Чевакинского[503], который подтвердил необходимость разобрать церковь — и это решение было уже бесповоротное: 3 июля 1761 года появилось первое объявление[504]: «Исаакиевскую соборную церковь желающим разобрать совсем и с фундаментом явиться в дом бывшего канцлера у определенного к строению той церкви полковника Шамшева», торги на разборку назначались несколько раз, но уже 30 ноября 1761 года[505] «сим объявляется, что хотящие на возвышение улиц брать находящийся от разломки старой Исаакиевской соборной церкви щебень» должны были обращаться к тому же полковнику Шамшеву».

Все несчастие со вторичною постройкою Исаакиевского собора заключалось в том, что недостаточно позаботились об основании. Строили церковь чуть ли не на самом берегу Невы, где было сплошное болото, и не укрепили достаточно фундамент и не возвысили почву от постоянных наводнений. Вследствие слабого фундамента происходила неравномерная осадка здания, пытались этому горю помочь устройством контрфорсов, галлерей вокруг здания, но все эти паллиативы не достигали и не могли достигнуть цели — церковь была обреченною. Но когда ее начали разбирать, то не оставили мысли построить её на том же месте, для этого повелели «укрепить берег Невы у Исаакиевской церкви»[506], но Елизавета Петровна умерла, новый император Петр III относился довольно индифферентно к православным церквам, считая их одною тяжелою формальностью и с легким сердцем издал «высочайшее повеление о строении вновь Исакиев ской церкви на площади против Адмиралтейского луга»[507]. Это повеление датировано 28 марта 1762 года и является, таким образом, основною датою для третьей Исаакиевской церкви, которую должны были соорудить по проекту Ринальди. 2 марта 1764 года Екатерина II распорядилась «об устройстве модели Исаакиевского собора под наблюдением архитектора Виста и об отпуске ему 68 р. на покупку инструмента для исполнения порученного дела[508] — модель исполнялась значительный промежуток времени, и только 20 апреля 1770 года, т.-е. через 6 лет, публика Петербурга была оповещена[509], что с 20 числа сего месяца от 10 до 2 часов показываема будет публике новостроящейся Исаакиевской соборной церкви модель. Так же и вновь найденные на Ладожском и Онежском озерах разные российские мраморы и модели же тех гор с натуральным изображением, из коих оные мраморы достаются, желающие оное видеть, являться могут при конторе строения Исаакиевской соборной церкви». — Это известие, насколько нам известно, нами впервые извлеченное, имеет большое значение, так как им устанавливается точно дата начала разработки российского мрамора. Приказав сделать модель церкви по проекту Ринальди, Екатерина II назначила 21 февраля 1765 года[510] срок для начала строения на апрель 1765 года, затем 8 марта того же года[511] архитектор Вист был назначен в помощь «архитектору Ринальдио» при строении Исаакиевской церкви и наконец 19 марта[512] «о препоручении находящегося при строении Исакиевской церкви полковника Шамшева со всею при нем командою под главную дирекцию генерал-полицмейстера Чичерина» — этими распоряжениями Екатерина II установила как административный, так и технический надзор — а 19 января 1768 года появилось распоряжение «об изготовлении мрамора и дикого камня для Исакиевской церкви»[513]. Этим узаконением генерал-поручик граф Брюс должен был взять на себя заведывание добычею мрамора в Кексгольмском уезде в погосте Сердобольском и Русколеском; при каменоломнях должно было устроить шлифовальные мельницы[514].

В течение 4 лет на этих каменоломнях должно быть добыто достаточное количество мрамора, расход выражался в 240.760 р. — но все эти предположения так и остались предположениями, добывание мрамора затянулось, причем особенно затруднительна была перевозка его через Ладожское озеро; нередко случались аварии — 31 января 1783 года вызывались желающие взять на себя работы по подъему в Ладожском озере галиота с мрамором для Исаакиевской церкви[516].

Торжественная закладка церкви произошла 8 августа 1768 года[517], и затем потянулись бесконечные ассигнования и доасснгнования средств на постройку этой церкви, причем значительны ассигнования, производимые из кабинета. Вот далеко не полный перечень их: 11 сентября 1772 года