Старый корабль - [133]

Через неделю на улицах Валичжэня появилось множество девиц в джинсах. Жители изумлялись, не зная, хорошо это или плохо. А девицы гордо разгуливали, явно желая понравиться. Все мужчины Валичжэня прошли нечто вроде экзамена на нравственность. Молодым людям, насмотревшимся на туго обтянутые формы Наонао и других девиц, было не заснуть по ночам, они ходили с потемневшими лицами. Но прошла неделя, и ничего страшного не случилось. За вторую неделю все уже привыкли, парни и девушки могли, как и раньше, весело и увлечённо общаться. Чуть позже в магазин завезли партию джинсов подлиннее, теперь их надели и парни, поэтому девицы в душе подверглись такому же суровому испытанию. Старый чудак Ши Дисинь, проходивший по улице с корзиной навоза за спиной, при виде одетых в джинсы молодых людей лишь скрипел зубами. Потом молодёжь стала специально избегать его.

Прошло немного времени, и в городок опять заявились Цзяньсу и Чжоу Яньянь. На сей раз всё было совсем не как в прошлый, когда все так изумились. Они прибыли на небольшом фургончике, и из пристройки во дворе усадьбы Суй днём и ночью разносилась музыка. Однажды — а время было за полночь — к ним постучал дежуривший на пристани Эр Хуай с винтовкой за спиной. Цзяньсу и Чжоу Яньянь уже легли спать. Услышавший стук, разозлённый Цзяньсу оделся и открыл.

— А у вас свидетельство о браке есть? — вопросил Эр Хуай.

— Есть, — ответил, сглотнув слюну, Цзяньсу. — Заходи, покажу.

Эр Хуай шагнул вовнутрь и тут же свалился от удара Цзяньсу, который стал яростно охаживать его и ногами. Эр Хуай изо всех сил постарался вскочить, а Цзяньсу, которому больше не на чем было сорвать злость, задал ему хорошую трёпку.

— Ну, погоди у меня! — бросил Эр Хуай и удалился. Но Цзяньсу так ничего и не дождался.

Эр Хуай предложил Луань Чуньцзи арестовать их, на что тот заорал:

— Ты что, неприятностей захотел? Ты что, не знаешь, кто такой начальник уезда Чжоу?..

Цзяньсу выходил из дома за руку с Чжоу Яньянь, и это повергало всех молодых людей городка в восхищение и изумление. Кто-то заявлял, что Чжоу Яньянь, возможно, даже превосходит красотой Наонао, другие не соглашались; про «должностное лицо» говорили, что теперь, со шрамом на лице, она уже совсем не та, и, возможно, ей не сравниться даже с Даси. Половину своего времени Чжоу Яньянь проводила за прилавком вместе с урождённой Ван, расставляла товары и меняла интерьер магазина. Цзяньсу нашёл художника, который раскрасил фасад магазина, нарисовал живописные картины, а у входа установили динамики. Цзяньсу поставил и кофейные стаканы на краю прилавка, но кофе пришлось заменить на чай, потому что привычки пить кофе у жителей городка ещё не было. Грохотала музыка, клиентов становилось всё больше, старики жаловались, что им и винца выпить негде. Урождённая Ван была занята по горло, но, воспользовавшись случаем, опечатала чаны с вином. Как раз в это время с фабрики уволили «должностное лицо». Поначалу Чжао Додо ещё колебался, но с появлением Чжоу Яньянь её внешность со шрамом стала казаться ещё безобразнее, и он в конце концов принял это решение. Встретив «должностное лицо» на улице всю в слезах, Цзяньсу предложил ей работать в магазине помощницей урождённой Ван. Та была очень признательна и без конца ругала Чжао Додо.

«Балийский универмаг» процветал, а на компанию по производству лапши одна за другой обрушивались неприятности. Сначала министерство внешней торговли наложило арест на несколько сотен тысяч цзиней экспортной лапши, потом оказалось, что деньги на расширение производства наполовину потрачены, и в повторных кредитах было отказано. Лапшу оставалось лишь пустить на внутренний рынок с понижением цены, и это был серьёзный убыток. Больше всего тревожило приостановленное расширение фабрики, денег взаймы больше никто не давал, капитал не прирастал, первоначальные вкладчики беспокоились и неоднократно требовали вернуть средства. «Должностное лицо» злорадно сообщала посетителям магазина: «Мужчине против женского проклятия не устоять. Чжао Додо мною проклят, я каждый день проклинаю его. Ещё посмотрите, какие неприятности его ждут». Народ уже поговаривал, что её предсказания сбываются, потому что пронёсся слух о том, что скоро в Валичжэнь нагрянет группа по проверке, что на главу группы, приезжавшей в прошлый раз, наложено взыскание. Прошло чуть больше недели, группа действительно приехала, и в её работе принял участие партсекретарь горкома Лу Цзиньдянь.

Суй Цзяньсу в это время вдруг стал чувствовать себя как на иголках, выходил из дома по несколько раз на дню. Ему не хотелось разговаривать, иногда, нахмурившись, он смотрел куда-то вдаль. Однажды, когда «должностное лицо» и Чжоу Яньянь ушли, он уселся на корточки на прилавок — привычка, от которой он вообще-то давно избавился. Вскоре явилась урождённая Ван и, войдя, закрыла за собой дверь. Цзяньсу осторожно глянул на неё. Длинная шея держалась прямо, будто железная, а прижатый подбородок подрагивал. Улыбаясь, она смотрела на Цзяньсу. Тот беспокойно кашлянул.

— Эх, ты! Хе-хе… Думаешь, можешь что-то скрыть от меня? Мальчишка ты несмышлёный! — И она хлопнула его по заду.