Старый корабль - [127]

Баопу тупо смотрел на все эти вопросительные знаки, на лбу выступили капли пота. Он не знал, как ответить. Усердно копался в себе до приступов душевной боли. Это затрагивало самые глубокие уголки души, заставляло снова и снова переживать боль, печаль и радость. Да, это требовало серьёзного пересмотра всего, что было, пересмотра начал поведения, пересмотра всего хода дел. Он снова вспомнил долгий ночной разговор с Цзяньсу накануне его отъезда в город, и взгляд в прошлое, и согласие с его собственными суждениями, и его смущение. Жизнь не кончается, и тот долгий разговор будет продолжаться всегда… Почувствовав, что голова распухает, Суй Баопу закрыл книгу. Вышел за дверь, и первым его ощущением был ветерок и прохлада. Потом он обратил внимание на ярко освещённое окно Ханьчжан — сестрёнка отворила створки и, задрав голову, осматривалась, смотрела на звёздный свет. Баопу пришла мысль завести с ней разговор этой ночью, но, подумав, он решил этого не делать.

Дела урождённой Ван пришли в упадок. Неизвестно по какой причине местные жители разом потеряли интерес к «Балийскому универмагу». Чаны с разливным вином уже не одну неделю не доливались, Ван даже добавила туда апельсиновых корок, но это делу не помогло. Старики, любители выпить стаканчик, уже не спешили сюда, как прежде, учуяв его аромат. Урождённая Ван подумывала, стоит ли открывать магазин в назначенное время. Иногда она битый час понапрасну простаивала за прилавком. В этой ситуации один Суй Бучжао по-прежнему захаживал выпить, и урождённая Ван была очень признательна. Она нередко пропускала стаканчик вместе с ним, и его серые глазки начинали блестеть. Чтобы никто не мешал, он иногда запирал двери и вешал снаружи небольшую деревянную табличку с надписью «Переучёт».

— Ещё годишься? — поинтересовалась урождённая Ван, ткнув его пальцем в лоб.

— Возможно, я ещё молодец, — хмыкнул Суй Бучжао. — Но Четвёртому Барину не чета.

— Тут и говорить нечего! — хихикнула Ван. — Но Четвёртый Барин нынче тоже обленился.

Перед уходом из магазина она вручила Суй Бучжао домашних сластей, чтобы продемонстрировать своё расположение. Он тут же съел три штуки, сказав со вздохом, что аромат уже не так хорош, каким он его помнит. Ван расстроилась, сказав, что, когда она была молодая и пригожая, никто не смел хулить её сласти, а теперь, когда состарилась и потухла, они уже и не сладкие. Суй Бучжао потом пожалел, что сказал правду и трижды принёс извинения, добавив:

— Совсем не стоит спешить закрываться, торговля идёт неважно в основном из-за этого треклятого свинцового цилиндра, да ещё, наверное, что у народа душа не на месте из-за машины Чжао Додо и чудно разряженной секретарши.

Но это всё, мол, пройдёт, потому что, как он слышал, изыскатели вскорости получат из провинциального центра специальные приборы для поиска этого цилиндра. С ними его в два счёта найдут, а также того, кто его прятал. Сложив пальцы наподобие пистолета, Суй Бучжао направил их в сторону урождённой Ван:

— Этот научный прибор на пулемёт смахивает, берёшь его и нацеливаешь кругами, а он всё время попискивает. Когда в той стороне окажется спрятанный свинцовый цилиндр, и он нацелится на него, то сразу начнёт верещать, как заяц — ди-ди-ди! Ди-ди-ди! И ствол будет указывать как раз туда, где спрятан цилиндр.

На другой день после того, как на «Балийском универмаге» появилась табличка «Переучёт», начались работы по поиску свинцового цилиндра. Весь городок переполошился, когда решение вопроса приблизилось к высшей точке. Столько народу высыпало на улицы поглазеть, что яблоку негде было упасть. Чжао Додо не мог проехать на своём автомобиле, и ему пришлось следовать вместе с «должностным лицом» пешком. Это было ещё что-то новенькое, на что можно было посмотреть, и взгляды всех устремились на следовавшую за Додо девицу. Техник Ли из изыскательской партии вёл за собой нескольких человек с приборами зондирования в руках, за ними следовал Суй Бучжао. Ли Чжичану из-за болезни отца не суждено было принять участие в этом грандиозном событии. Группу техника Ли окружила толпа, было не протолкнуться, и тогда Суй Бучжао подсказал, что нужно быстро двигаться прочь, воспользовавшись появлением этой девицы. Так что зеваки, повернувшие головы назад к технику Ли, его уже не увидели. Началась суматоха, и тут появился Луань Чуньцзи со сторожем Эр Хуаем. Луань Чуньцзи велел всем разойтись по домам, приказав Эр Хуаю поддерживать порядок. Им двоим пришлось приложить немало усилий, прежде чем толпа неохотно разошлась.

Луань Чуньцзи страшно переживал уже несколько дней подряд. Помимо расхождений в парткоме по поводу примешивания некачественного крахмала на производстве лапши, о чём спорили до хрипоты, ему не давал покоя и этот свинцовый цилиндр. Не изъять его значило обречь на бедствия последующие поколения. Не находя места, Луань Чуньцзи отправился к Четвёртому Барину и попросил принять решение. Тот сказал, что переживать не стоит: любой ценный предмет, хоть и таящий огромную опасность, попав в руки народа, через поколение или несколько поколений всё равно найдётся. И волноваться тут бесполезно. Он велел Луань Чуньцзи беспокоиться больше о компании по производству лапши. Выходя из небольшого дворика Четвёртого Барина, Луань Чуньцзи немного успокоился. Но потом всё же покой потерял. Он обратился за советом к Ли Юймину: не пригласить ли погадать урождённую Ван? В это время из провинциального центра прибыли дозиметры, и Луань Чуньцзи с Ли Юймином вздохнули с облегчением.