Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника - [158]

.

В Иерусалиме, как и во всей турецкой империи наша серебряная (старого чекана) и золотая монета принимаются с лажем, то есть выше ее нарицательной цены, равно как и турки отдают свою монету тоже с лажем; так например пиастр равняется по курсу 5 ½ коп. серебром, а при расчете возьмут за один лев наш пятачок серебра с прибавкою ¼ коп. серебром, вместо ⅓ копейки. За 2 лева следовало бы отдать гривенник и 1 коп. серебром, возьмут с охотою гривенник и ½ коп. и так далее. Наш рубль серебром, старого чекана, то есть 84-й пробы, следует принять за 18 ¼ левов, а его принимают при расчетах от 19 ½ до 22 левов; золотой от 98 до 108 ½ левов. Австрийский золотой червонец принимается за 54–56 левов; французский наполеондор ниже нашего золотого на 3 лева, то есть от 95 до 105 левов. Английскую золотую лиру принимают от 102 ½ до 136 левов. Из иностранной серебряной монеты в Сирии и Палестине арабы всего более предпочитают австрийские талеры с изображением императрицы Марии Терезии. Зная это, австрийцы постоянно возобновляют эту монету новым чеканом и тем поддерживают ее в обращении. Этот талер принимается в Иерусалиме за 23 пиастра и равняется на наши деньги 1 руб. 24 коп. серебром.[109] Такой же лаж существует и на турецкую монету, то есть, золотой турецкий во 100 пиастров ходит в 108 ½ пиастров, серебряный меджидия в 20 пиастров ходит 22–24 пиастров; монета в 10 пиастров – ходит 11–12 пиастров; в 5 пиастров ходит в 5 ½-6 левов.

Единица веса в Иерусалиме (как и во всей турецкой империи) око, несколько менее наших 3 фунтов; 2 ¼ око составляют батман, который посему равняется 6 ¼ нашим фунтам. Материи продаются на пики; пик равняется 2 русским футам, 89 дюймам = 0,960 аршина.

конец

Вместо послесловия

Архимандрит ЛЕОНИД (в миру Лев Александрович Кавелин) (20.02[4.03]. 1822 по др. сведениям – 19.02[3.03] или 22.02[6.03]. 1822–22.10[3.11].1891) принадлежал к славному в российской истории дворянскому роду. Его мать, урожденная Нахимова, была двоюродной сестрой героя Крымской войны адмирала П. С. Нахимова, а знаменитый русский историк, философ и публицист К. Д. Кавелин приходился ему двоюродным братом. Карьера Льва Александровича началась на военном поприще. Двенадцать лет он прослужил в лейб-гвардии Волынском полку, хотя уже в этот период в нем проявилась склонность к литературной и научной работе. Его произведения, как исторического, так и духовного содержания, всегда были проникнуты христианским благочестием. Оптина пустынь, которую он знал и любил с детства, в лице ее насельников, особенно старца Макария (Иванова), оказала огромное влияние на его духовное развитие. Впоследствии, сближение со святителем Игнатием (Брянчаниновым), окончательно убеждает его в необходимости изменить свою жизнь. Так блестящий гвардейский офицер, необъяснимым для сослуживцев образом, поступил на послушание в Козельскую Введенскую Оптину пустынь. В качестве послушания для него старец Макарий определил занятия переводом аскетических творений Исаака Сирина, аввы Дорофея, Паисия Величковского и т. д. После окончания Крымской войны, когда встал вопрос о возобновлении деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, выбор остановился на двух энергичных питомцах старца Макария Льве Кавелине и Иване Половцеве, постриженных затем с именами Леонида и Ювеналия и рукоположенных с необходимою процедурой в сан иеромонахов. К Иерусалиму и прежде обращались мысли иеромонаха Леонида. Наконец эта мечта осуществилась. Как член иерусалимской миссии, руководимой епископом Кириллом (Наумовым), иеромонах Леонид (вместе со своим другом иеромонахом Ювеналием) пробыл на Святой Земле 16 месяцев с 1 февраля 1857 по 20 мая 1858 года. Он смог не только поклониться Святым местам, он исследовать их, изучить и описать. Покинув Святую Землю, он продолжал пребывать в ней своим сердцем, и даже с одобрения великого князя Константина Николаевича предпринял попытку отправиться в новое паломничество совместно с А. С. Норовым в 1861 году ради составления Путеводителя по Иерусалиму для русских паломников. Его участие в этой поездке по ряду причин так и не состоялось. Наконец, 12 мая 1864 года в сане архимандрита он вернулся в Иерусалим как начальник Русской Духовной Миссии, отрекомендованный на эту должность митрополитом Московским Филаретом. Пребывание архимандрита Леонида на Святой Земле и в теперь продолжалось все те же 16 месяцев. При нем 28 июня 1864 года состоялось освящение домовой церкви миссии во имя царицы Александры на иконостасе которой, во всю длину была вырезана подобранная архимандритом Леонидом цитата, а с осени того же года начали функционировать мужской и женский приюты для паломников. 21 сентября 1865 года архимандрит Леонид вынужден был оставить Иерусалим и покидая Святой Град передал в дар миссии свою библиотеку.

Архимандрит Леонид оказался в Константинополе, где стал настоятелем русской посольской церкви и познакомился с К. Н. Леонтьевым. В этот период он не раз отправлялся на Балканы, работал в южнославянских древлехранилищах, а в 1867 году сопровождал великого князя Алексея Александровича на Афон для исторического объяснения его святынь. Затем в 1869 году он назначается наместником Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, который являлся, по сути, иконой Святой Земли, созданной Святейшим Патриархом Никоном. Это назначение было и символично и необычайно плодотворно с точки зрения обустройства и реставрации монастыря, а так же по итогам научной деятельности отца Леонида. В 1877 году архимандрит Леонид стал наместником Троице-Сергиевой лавры. Научное и литературное наследие архимандрита Леонида огромно, его заслуги были признаны Академией наук и русскими учеными обществами, избравшими его своим членом. Среди многочисленных трудов отца Леонида особое место для современного читателя занимает его книга «Старый Иерусалим и его окрестности».