Старый дом - [19]

– А я действительно член революционной организации… – спокойно сказала Надежда. – Это что-то меняет в вашей жизни и отношении ко мне?

Даже Володя бросил свой комп и уставился на «гостью». А Маринка, так та просто рот открыла от удивления…

И страха, наверное…

Слава решил, что пора вмешаться.

– Надежда Михайловна, – как можно безмятежнее сказал он, – действительно боец революции. Но это не мешает ей быть нормальным, живым человеком и очаровательной женщиной.

– А вы эсдечка или эсерка? – приходя в себя, спросил Володя. – Брат ваш, тут написано, твердый ленинец…

– Была эсдечкой, – не смущаясь, отозвалась Надежда, – а теперь ушла к эсерам. Мне кажется, что революционер должен действовать, а не бесконечно дискутировать о тонкостях устава и программы.

– Ух, ты… – выдохнул Володя. – А ваша, простите, как фамилия? Вдруг вы здесь тоже есть?

– Мандельштам, – с готовностью отозвалась Надежда и даже подошла к компьютеру. – Наши с Сашей отцы были родные братья, так что и фамилии у нас одинаковые…

Тут Володя со Славой уставились друг на друга и даже кивнули одновременно.

– Надежда Мандельштам… – протянул «зять».

Такая ситуация открывала новые перспективы, которые надо было тщательно обдумать.

«Зять» вернулся к компу и через несколько секунд сказал, облегченно вздохнув:

– Слава Богу, вас здесь нет…

– Почему, слава Богу?.. – почти обиженно спросила Надежда. – Потому что я не могу узнать дату своей смерти? Так я ее не боюсь… Своей – не боюсь…

– Не в этом дело… – сказал Володя.

– А в чем?

– А в том… Что, лучше… – вдруг выпалила Маринка, которая особенными знаниями русской истории не обладала, но даже она догадалась, о чем идет речь, – лучше было бы сейчас узнать, что вы после революции стали видным партийным деятелем? И участвовали в подавлении какого-нибудь крестьянского мятежа и у вас руки по локоть в крови, как у этой дамы с дурацкой кличкой… она обернулась к «мужу». – Как ее звали, Володь, помнишь, ты мне рассказывал – Земляничка? Земфирка?

– Землячка… – отозвался почему-то отец.

– Роза? – почти испугалась Надежда Михайловна. – У Розы руки по локоть в крови?

– И не только у нее… – отозвался Володя, – почти все, кто прошел через образование РСДРП, революции и потом стал советским государственным деятелем, замешаны в убийствах и казнях. Кто чуть больше, кто чуть меньше, но практически все…

– Надежда, – напомнил ей Слава, – я же вам рассказывал, вы забыли…

– Есть разница… – в голосе ее слышались сдерживаемые слезы, – когда разговор идет просто так, о неизвестных или известных издали тебе людях, а совсем другое, когда твоя хорошая знакомая оказывается убийцей… Тут мне нужно подумать, о многом подумать. Не верить вам я не вижу оснований, – она кивнула то ли на Володю, то ли на компьютер, – но и принять все это трудно…

Все помолчали немного.

Но тут Надежда Михайловна (вот стальная женщина) вдруг взяла себя в руки:

– Как я понимаю, – сказала она почти нормальным голосом, – Питер, о котором вы все время говорили, это Санкт-Петербург?

– Да, точно… – тихо, чтобы не спугнуть, как кажется, плывущую в руки удачу, ответил Слава.

– И у вас там какие-то дела?

– И это есть… – так же тихо ответил он.

– Но вы же не можете поехать туда в таком виде? – удивленно сказала гостья, – да и разговор вас выдаст с головой…

– И это правда…

– Я могу съездить, – она улыбнулась и стала намного симпатичней, чем была секунду назад, хотя и до этого была вполне себе ничего, – если очень надо и вы мне толково объясните, что нужно делать…

– Отлично… – сказал Прохоров и неожиданно для самого себя зааплодировал.

И все присоединились к нему.

– И чем я обязана? – Надежда Михайловна даже слегка покраснела.

– Просто таким образом, – Слава поискал правильные слова, – вы решите несколько неразрешимых для нас задач. А взять и попросить вас о подобной услуге я как-то не решался…

– Сейчас, – она встала и двинулась к проему, – я посмотрю, что у меня назначено в ближайшие дни, и скажу точно, когда смогу отправиться…

Она вышла из комнаты, там послышалось какое-то движение, а Володя, между тем обернулся к «тестю»:

– Ну ты-то понимаешь, что тебе все равно придется туда – он кивнул на соседнюю комнату, – идти?

17

– Мне? – не понял Слава. – Зачем? Зачем, когда теперь у нас есть Надежда…

– Потому что она ничего не понимает в книгах… – отозвался «зять». – Ты что хочешь только поэзией заняться? А ведь тогда цена «Руслану и Людмиле» была три рубля…

– Глинка… – кивнула головой дочь.

– Пушкин… – Володя встал, подошел к Маринке и поцеловал ее, чтобы не обижалась. – Первая его книга и одна из самых дорогих… И много всякого другого, что тогда стоило недорого, а сейчас – вагон и маленькую тележку. Как она, – он кивнул на соседнюю комнату, – сумеет понять, что к чему?

– Похоже, ты прав…

Слава пытался разобраться в своих чувствах – расстроен он или обрадован тем, что идти все-таки придется.

С одной стороны – лень и куча проблем.

С другой стороны – нажива, да и остатки мальчишеского духа приключений, как оказалось, все еще жили в нем, хотя он сам считал, что все подобные духи давно выветрились…

«Зять», видимо, неверно истолковав Славины сомнения, решил добить его и добавил, глядя на монитор: