Старые истории - [50]

— Да?

— Привет! Вот я и приехала!

— Уже? — изумилась Анна Павловна, хотя знать не знала, что ее лучшая подруга Татьяна куда-то уезжала. — Ну и как?

— Архипелаг понравился. Меня там ламы на улице поймали, я их заинтересовала, понимаешь?

— А зачем ты им?

— Я потом расскажу все в подробностях. Думаю, они почувствовали во мне что-то близкое. Я ведь теперь карму вижу.

— Да ну? — Анна Павловна почесала в затылке.

— Ты ведь ничего не знаешь, я тебе не успела рассказать. Я хожу в астрологический кружок.

— Это при Академии наук СССР? — сказала Анна Павловна.

— Ну тебя, Анна! Для тебя ничего святого нет. Тебе все смешки, а это очень серьезно. Я теперь не то что карму, могу увидеть скелет, все внутренности человека. Только от этого я очень устаю, напряжение требуется невероятное. Мы на кружке, перед занятиями, сначала десять минут расслабляемся. Полная прострация, мысли свободны, мышцы распущены. При этом освободившейся мыслью можешь витать где угодно, думай хоть о картошке.

— Вот я как раз своей освободившейся мыслью сейчас о ней и думаю, — сказала Анна Павловна.

— Можно и о грибах, например, почему тебе маринад в этом году не удался?

— Я в этом году грибы не мариновала. И кстати, очень об этом жалею. Не напоминай мне о больном, это не по-товарищески.

— Аня, с тобой просто нельзя разговаривать серьезно.

— Ты бы еще раньше позвонила, я бы с тобой и несерьезно разговаривать не стала. Ты уж лучше об архипелаге.

— А знаешь ли ты, что на этом архипелаге разводы были узаконены испокон веков?

— Да ты брось!

— Именно! Если у мужа не удается карьера, ну, там овцы в отаре дохнут, кони хромеют или неурожай, он мог в ту же секунду выгнать жену. У них так считается, чтобы тебе понятней было: муж — действие, дело, жена — мудрость, удачливость. Если удачи нет — меняй жену.

— А вот в этом что-то есть.

— Где бы ни была, сиди по левую сторону от мужа. Я тебе термины говорить не стану, ты ведь все равно не запомнишь…

— Да, ты мне на пальцах объясняй.

— Одним словом, твое воздействие на мужа должно идти с его левой стороны.

— У меня, Татьяна, это исключено. Мой как раз левым ухом не слышит. Мое воздействие на него идет с правой стороны.

— Это абсолютно неверно. Так они у нас из рук уйдут.

— Тань, мне сейчас некогда. Каждая минута рассчитана. Позвони завтра вечером, на сон грядущий. Бывай.

Анна Павловна нырнула в нижнее отделение кухонного стола, громыхнула кастрюлями, разыскивая нужную. В который раз посетовала про себя на тесноту, из-за которой всю утварь приходилось содержать в одном ящике. Тесно было ее размашистой душе в шестиметровой кухне, ой тесно!

— О, дайте, дайте мне свободу! — заголосила Анна Павловна, потому что заслышала движение в большой комнате, где спал ее муж, грохот сбитого стула и потом истошные проклятия.

— Где?! — вопль разъяренного вепря.

Анна Павловна влетела в комнату.

— Что?

— Тапочки.

— Вот.

Начинал посвистывать чайник. Анна Павловна кинулась на кухню.

— Где?! — сотрясся воздух.

Анна Павловна впорхнула обратно.

— Что?

— Носки.

Анна Павловна деловито прошлась по комнате.

— Носки, — подняла щепотью и положила на сиденье стула, — трусы, — потрясла ими в воздухе, — майка, — потыкала в нее пальцем, — сорочка, — огладила ее, распятую на спинке кресла. — Где брюки, покажу потом, только чайник сниму.

— Трусы дай светленькие, эти, наверное, мыла никогда в глаза не видели.

— Клевета. Все стерильное. Черного кобеля не отмоешь добела. Просто расцветочка печальная.

— Что с шахматами?

— Ничего. Вчера не играли.

— Почему?

— Претендент взял тайм-аут.

— С добрым утром, дорогая.

— «Расстаемся мы с тобой.

Я — налево, ты — направо:

Так назначено судьбой», —

спела Анна Павловна. Требовалось поднять настроение в семье.

— Куда это ты налево собралась? — муж пошел следом за ней на кухню. — Ты что, на работу не идешь?

— Отгул взяла, я же говорила тебе вчера.

— Смотри, Анна, застукаю — убью. Дай таблеточку от головы… зачем тебе отгул именно сегодня?

— Дел накопилось. По хозяйству.

— Когда дома будешь?

— Ну что ты, право? Как освобожусь. Во второй половине дня ищи у мамы. Есть садись.

— Обормотка старая, я же в поликлинику с утра, натощак.

— Слава те, господи! Завтрак отменяется! — Анна Павловна завернула все конфорки.

Сколько же труда она положила на то, чтобы спроворить наконец мужа в поликлинику. Болячки, которые потихоньку накапливались, требовали квалификации специалистов. Медицинские познания Анны Павловны хотя и были достаточно обширны, совершенствовались немалой толикой ее собственных новаций. Анна Павловна — исследователь по душе и профессии, любила поэкспериментировать и в медицинских вопросах. Настал момент, когда ее система врачевания мужа потребовала профессиональной корректировки.

— Запомни все, что тебе скажут.

— Еще это держать в голове! — муж возмутился. — Они и так получают от меня избыточную информацию. Спрашивают: «Какие таблетки принимаете?» — а я им: одну желтую, одну розовую и пестренькую.

— И догадываются?

— Эмма Васильевна тебе позвонит. Разберетесь. Выгляни, машина пришла?

— Стоит.

— Пошел.

— Дуй.

Поцеловав и отправив голодного мужа в путь, Анна Павловна присела, чтобы собраться с мыслями и систематизировать поступки грядущего дня. Нужно было изыскать самое рациональное решение, исключающее суету и бесполезную трату дорогого времечка.