Старые друзья - [53]
О л ь г а С о к р а т о в н а. Как вы себя чувствуете?
М и х а й л о в. Живу согласно воле поэта:
(Пауза.) Рассказывайте, как в Петербурге?
О л ь г а С о к р а т о в н а. Шумно. Роман «Что делать?» взбудоражил все общество. (Чернышевскому.) Твои герои стали примером для молодежи. Они, как и в романе, устраивают коммуны, артельные мастерские… Лисицын с Дашенькой тоже организовали коммуну и переплетную мастерскую.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Молодцы! Они, надеюсь, не все силы отдают переплетению книг?!
О л ь г а С о к р а т о в н а. Не очень много шили там, и не в шитье была сила! Они приходили провожать меня целой артелью. Мы выпили посошок на дорогу — шампанское.
М и х а й л о в. Шампанское! Вспоминаю, существовал на свете такой божественный напиток!
О л ь г а С о к р а т о в н а. И знаешь, какой был провозглашен тост?
Они часто ходили ко мне и посвящали меня во все планы. Я вес время удивлялась — разговаривают со мной о серьезных вещах, словно я Чернышевский.
М и х а й л о в. Но вы же Чернышевская. А вообще, кто вы такая, если вдуматься? Декабристка!
О л ь г а С о к р а т о в н а. А вас ничто не меняет — ни годы, ни Сибирь, ни арестантский халат. Такой же комплиментщик.
М и х а й л о в. Какой же это комплимент? Только декабристкам был по плечу этот тяжелый путь. Гляжу на вас — и восхищаюсь! Эх, если бы мой друг не был вашим мужем…
О л ь г а С о к р а т о в н а. Не забыли старые шутки.
М и х а й л о в (серьезно). Это не шутки.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Вас тоже помнят. Ваше стихотворение «Смело, друзья, не теряйте…» стало любимой песней молодежи!
Ч е р н ы ш е в с к и й. Живет молодая Россия!
М и х а й л о в. Вы надолго к нам?
Ч е р н ы ш е в с к и й (поспешно). На пять дней.
М и х а й л о в. Поживите подольше.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Больше нельзя. Не разрешат!
М и х а й л о в. Проделать такой путь всего из-за пяти дней? Возмутительно!
О л ь г а С о к р а т о в н а. Николай Гаврилович пугает вас — я буду жить здесь до конца срока.
М и х а й л о в (улыбаясь). Моего или Николая Гавриловича? У нас же с ним разные сроки.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Ольга Сократовна шутит.
М и х а й л о в. Я понял.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Я не шучу. Вы, конечно, тоже станете мне доказывать, что здешний климат пригоден только для мужчин. Но жили здесь декабристки. Вы поставили меня рядом с ними, и я должна вести себя соответственно высокому званию.
М и х а й л о в. Климат здесь хуже, но обществу можно позавидовать! Вряд ли есть в России такое место, где было бы собрано вместе столько умных и благородных личностей.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Я тоже думаю — здесь мне скучать не придется.
М и х а й л о в. И все же вам придется возвращаться в Россию! Это уже серьезно. (Приближается к Ольге Сократовне и говорит тихо.) Мы собираемся бежать. У нас уже все подготовлено.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Не слушай его, Оленька, я вовсе не собираюсь бежать.
М и х а й л о в. Николай Гаврилович боится стать нам помехой.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Конечно, я погублю все дело. Я не умею ездить верхом, а пешком далеко не убежишь!
М и х а й л о в. Сколько раз в Петербурге мы с Ольгой Сократовной уговаривали вас ходить с нами на уроки верховой езды. Я положу вас поперек седла, как вьюк. Мы убежим!
О л ь г а С о к р а т о в н а. Это очень опасно?
М и х а й л о в. Конечно, рискованно! Но поймите, Ольга Сократовна, больше нет сил жить в неволе. (Читает стихи.)
Он не успел дочитать, в это время врывается в избу конвоир, штабс-капитан Ш м е л е в.
Ш м е л е в (Михайлову). А вам кто разрешил свидание?! Кто позволил отлучаться из тюремного лазарета?
М и х а й л о в. Я ушел ненадолго.
Ш м е л е в (Ольге Сократовне). Вы приехали сюда повидаться с мужем? Или собирать государственных преступников?! (Конвоиру.) Обоих отведи в острог. Михайлова тоже поместить в одиночную камеру.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Вы обязаны доставить больного в лазарет.
Ш м е л е в. Больные не убегают! Если убегает, значит, здоровый. В острог!
Конвойный подходит к Чернышевскому и Михайлову и знаком приказывает им идти.
М и х а й л о в (Ольге Сократовне). Жалко, дочитать не дали! Но мы еще увидимся!
Ш м е л е в. Не надейтесь! (Ольге Сократовне.) Вам предписано собираться в обратную дорогу!
1871 год. Почтовая станция в Восточной Сибири.
За столом сидят Ч е р н ы ш е в с к и й и ж а н д а р м. Жандарм пьет водку. Чернышевский — чай. Около них суетится, прислушиваясь к разговору, С т е п а н и д а.
Ж а н д а р м (наливает из штофа). Ты, видать, человек серьезный. Только водку не пьешь. (Чокается.) По последней!
Ч е р н ы ш е в с к и й (наливает из самовара). Я пить буду, покуда самовар не осушу. Даже кости промерзли.