Старые друзья - [49]
Ч е р н ы ш е в с к и й. В революцию, Дашенька, не приглашают. Революционерами становятся сами. Между прочим, вы уже причастны к революции. Вы же, не кто иной, передали на волю прокламацию «Молодая Россия». С вашей легкой руки она пошла гулять по России.
Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович прав — ты, Дашенька, настоящая революционерка.
Д а ш е н ь к а. Перестань!
Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович! Нас, революционеров, сейчас много, но мы разобщены. Знаете, какая у меня идея? Установить единую форму для революционеров, всем ходить в одинаковом платье. Вот студент Заичневский произносил революционную речь перед крестьянами в красной рубахе! Здорово! Верно? Красный цвет — это символ пожара, революции. Вам нравится?!
Ч е р н ы ш е в с к и й. Не нравится!
Л и с и ц ы н. Не нравится красный цвет — можно выбрать другой. Но одинаковая форма нужна, чтобы мы, революционеры, узнавали своих сразу.
Ч е р н ы ш е в с к и й. И чтобы жандармам было удобнее нас хватать! Красный цвет в этом случае просто незаменим — его видно издалека! Вам, Миша, надо учиться конспирации. Убежал из тюрьмы и сразу явился ко мне, да еще с прокламацией в кармане. Вы не подумали, что за мной могут следить. Зачем нам с вами проваливаться?!
Л и с и ц ы н. О вас я не подумал. А мне жизнь не дорога — она принадлежит революции.
Ч е р н ы ш е в с к и й. У вас какая цель: пожертвовать жизнью, и возможно скорее? Или прожить ее с пользой? Вы пришли удивительно вовремя. Мне надо немедленно уехать из Петербурга. Я еду в Саратов. А вас попрошу доставить туда мой багаж — мне везти его рискованно.
Л и с и ц ы н. Понятно. Динамит?
Ч е р н ы ш е в с к и й. Хуже. (Открывает секретер и передает пачки Лисицыну.) В Саратове сначала придете без пакета. И спросите не меня, а Ольгу Сократовну.
Л и с и ц ы н. Понимаю. Будет доставлено по назначению.
Д а ш е н ь к а. Груз не очень тяжелый, и лучше поручить его мне.
Л и с и ц ы н. Это дело не женское!
Д а ш е н ь к а. Когда наконец перестанут унижать женщину?! Неужели бог создал нас лишь для вышивания гладью? (Чернышевскому.) Вы говорите об осторожности. Кому этот груз везти безопаснее — Мише, которого разыскивают, или мне, которую никто не станет подозревать?!
Ч е р н ы ш е в с к и й. Конечно, с вами послать багаж безопаснее. Но вы сами-то будете подвергаться опасности. Дашенька! Вы пробьетесь в революционерки! (Передает ей пакеты.) Берите, я пожелаю вам счастливого пути! Я смотрю на вас, Дашенька и Миша, и думаю, сколько в русской литературе изображено лишних людей, усталых, разочарованных в жизни, — Онегин, Печорин, Рудин и несть им числа! Почему никто не опишет таких людей, как вы, с радостью жизни, с желанием изменить ее. Нужен роман о новых людях, нужен, как прокламация! Так бы и назвать его «Новые люди». Или еще лучше — «Что делать?».
Л и с и ц ы н. Как прокламацию?
Ч е р н ы ш е в с к и й. Именно!
Д а ш е н ь к а. А почему такой роман не написать вам?
Ч е р н ы ш е в с к и й. Руки чешутся! Но время ли писать романы. Сейчас, когда молодая Россия поднимается на борьбу?! Царская Россия хочет запереть молодую Россию в тюрьму — она лишь готовит себе могильщиков! (Задумчиво.) Вы правы, Миша, организация нам нужна. И теория. Нужна новая наука, указывающая пути человечеству.
Входит Г л а ш а.
Потом уберете, Глаша.
Г л а ш а. Вас спрашивают.
Входит Р а к е е в.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Вы хотите посмотреть квартиру?! Глаша, покажите комнаты.
Р а к е е в. Полковник Ракеев.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Чернышевский. Ракеев? (Сухо.) Что вам от меня нужно?
Р а к е е в. Я прибыл к вам с весьма неприятным поручением — произвести у вас обыск и арестовать вас.
Л и с и ц ы н (Чернышевскому). Теперь вам уже не до моих стихов! (Берет со стола прокламации. Дашеньке.) Пошли!
Дашенька и Лисицын уходят.
Р а к е е в (закуривает). Ничего не поделаешь — приходится исполнять свои обязанности. Разрешите ключ от вашего секретера!
Ч е р н ы ш е в с к и й (дает ключ). Пожалуйста. Только вряд ли вы найдете там что-нибудь интересное!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1863 год. Петербург.
Зал заседаний Особой следственной комиссии. За столом Г о л и ц ы н и К о р я г и н. Продолжается допрос В с е в о л о д а К о с т о м а р о в а.
Г о л и ц ы н. Скажите, Костомаров, вы сами слышали, как Чернышевский читал прокламацию «К барским крестьянам»?
В с. К о с т о м а р о в. Слышал.
Г о л и ц ы н. Кто еще был при этом?
В с. К о с т о м а р о в. Поэт Михайлов.
К о р я г и н. Не поэт, а революционер.
В с. К о с т о м а р о в. Михайлов передал ее мне для напечатания.
Г о л и ц ы н. Михайлов показал на допросе, что прокламация «К барским крестьянам» написана им.
В с. К о с т о м а р о в. Этому нельзя верить. Михайлов — друг Чернышевского.
Г о л и ц ы н. Но ведь Михайлов и ваш друг?
В с. К о с т о м а р о в. Я и теперь горячо люблю его, несмотря на то что мы пошли в разные стороны. Но сейчас мне трудно назвать его своим другом.
Г о л и ц ы н. Что верно, то верно.
В с. К о с т о м а р о в. Общество забудет, вероятно, а может, и не узнает, сколько я выстрадал за это время.
Г о л и ц ы н (удивленно). Выстрадали?