Старухи - [20]
– Нет, нехорошо. Она ведь такая же старуха, как мы.
– Не такая. У неё сын – богач. За чей счёт мы здесь, можно сказать, как в раю, живём?
– Нет, нет! Она и так для нас много делает. И потом… Кто у неё деньги попросит? Кто ей скажет об этом? Ты?
– Лучше – ты.
– Почему я лучше?
– Потому что тебя все уважают.
– Спасибо, конечно, за доверие… Я попробую…
– А какие мы книжки купим? – по-ребячески заинтересовано спросила Людмила.
– Только хорошие, – шутливо-строго ответила Анна.
– Например, Канта?
– Например, Канта. А ты что про него знаешь?
– Если честно, то, кроме имени, ничего… Иван Петрович Кант. Правильно?
Анна засмеялась.
– Конечно, правильно. А я им в молодости очень даже интересовалась. И философией его, и жизнью… А знаешь, что запомнилось?
– Что?
– Его необыкновенная точность во всем, даже в бытовых делах. В Кёнигсберге, где он жил, по нему проверяли часы. Он выходил гулять в одно и то же время, минута в минуту! Представляешь?! Всегда. Ты только подумай! Всю жизнь выходил на прогулку в одно и то же время!
– Очень интересно. Немцы, наверное, все такие?
– Наверное…
– Ты вот очень умная.
– Ты тоже умная.
– Да что ты! Я же – циркачка. Всю жизнь по проволоке ходила.
– Циркачка?! А я думала, что актриса… Драматическая…
– Нет, нет… Циркачка…
– Вот, значит, почему ты такая эффектная женщина!
– Ещё бы! – с иронией сказала Людмила. – Прямо устала от своей обольстительности…
– Ты даже здесь, в лесу, умеешь преподнести себя.
– Я всегда любила одеваться… – Людмила поправила свои яркие обноски. – А теперь вот так… И надеяться не на что…
– Надежда всегда есть… Вдруг все резко переменится? В стране нашей, в жизни нашей…
– У меня надежды нет. Но есть мечта. Я по ночам мечтаю.
– Если не секрет?…
– Никакого, Анюта, секрета. Я мечтаю увидеть своих родных и близких. Скучаю!.. Думаю о них. Вспоминают ли они меня? Ищут ли?
– Есть кому?
– Есть.
– Тебе – лучше. Хоть мечтать о них можешь. А у меня никого нет.
– Как – никого? Ты говорила, племянница есть.
– Есть-то она есть… Но я её боюсь… Очень…
– Почему?!
– Она мою сестру (свою мать) сдала в «хронику». Меня тем более сдаст. Я только тётя.
– Из-за комнаты?
– Да просто так… Чтоб не мешалась… А комнаты у меня уже давным-давно нет.
– И куда подевалась?
– Нашёлся один умный и ловкий… Не хочу говорить об этом.
– Не хочешь – не надо. Давай о хороших людях. Вот, например, Ульяна… Сын её…
– Это – да! За них молиться надо.
– Если бы уметь… Не учил никто…
– Можно научиться.
– В нашем-то возрасте!
– В любом можно…
– В моем, наверное, уже нельзя…
– А тебе сколько?
– Когда как, – совершенно серьезно ответила Людмила.
Анна засмеялась.
– Хорошо сказала. А сейчас сколько?
– Сейчас – много.
– Сколько?
– Не скажу.
– Да ладно тебе! Всё наше мужское общество уже давно там, – Анна взглянула на небо. – А здесь, в лесу, стесняться своего возраста? Да ты что?!
– Дело не в этом.
– А в чём?
– Самой страшно. Числа уж очень страшные. Не хочется их вслух называть. Скажешь – и сама испугаешься.
Анна посерьезнела.
– Знаешь, я тебя понимаю… Правильно. Не говори.
– Возраст – штука сложная… Вот у меня папа… – стала рассказывать Людмила. – Старенький уже был, но брал удочку и шёл к ближнему карьеру посёлка, где у нас дача, ловить рыбу. А я смотрела ему вслед и никак понять не могла, откуда он силы берёт… Худенький, старенький…
– Сколько ему тогда было?
– Тогда?.. Девяносто восемь, кажется…
– Что?!
– Ну да, девяносто восемь…
– Ты врёшь!
– Честное слово!
– Ничего себе! Сколько же ему было, когда умер?
– Почему умер?
– Погиб?
– Нет, с ним все в порядке. Он живёт. Не надо его раньше времени хоронить.
– Этого не может быть!
– Правда. Только в последний год, перед моим отъездом, он уже на рыбалку не ходил… На балконе гулял. На балкон – и назад. Маршрут стал коротким…
– Сколько же ему сейчас?
– Сто два…
– Да иди ты!
– Не хочешь – не верь.
– Бедный! – пожалела Анна.
– Он совсем не бедный, – возразила Людмила, – а очень даже довольный жизнью.
– В стардоме?
– Почему в стардоме?!
– А где же он? Ты – вон где, а его подле тебя нет…
– Ты думаешь, что я от него сюда сбежала?
– А от кого, если не от деда?
– Не поверишь, но я сбежала от себя.
– И бросила престарелого отца?
– Папа не брошен! Он живёт у моей внучки.
– Ого! – удивилась Анна. – Значит, у своей правнучки?!
– Да, у правнучки.
– Ну, ты даешь, Люська! Навялила внучке старика!
– Ничего подобного! Внучка сама предложила.
– Сама захотела, чтобы старый-престарый дед жил у неё?!
– Ну, да… У нас большая, хорошая и дружная семья. Каждый хотел, чтобы дедушка жил у него.
– Почему же тогда ты не взяла его к себе?
– Понимаешь, Аня, обо мне и речи не было. Мне бы старика никто не доверил…
– Почему это?
– Потому что хорошо знали меня. Побоялись бы…
– А говоришь, семья дружная…
– Я выломок из семьи. Меня так и называли: «Это наш выломок». И, представь себе, говорили это с нежностью, без осуждения. Любили меня, беспокоились, переживали… Я рано из семьи сбежала. Родила дочку, привезла родителям, и… только меня и видели. С тех пор и кружу по свету.
– Правильно, ты же артистка.
– Артистка… И вся моя жизнь – это гастрольная поездка. Ох, и поколесила я! Человек я нехороший, Аня. Разошлась с мужем. Бросила дочку на стариков. Бегала из одного цирка в другой, пока заслуженную не получила…«Выломок» я…
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.