Старухи - [15]
Но Ульяна въедливо домогалась ответа:
– Не стыдно?!
Аня держалась крепко:
– Я не собираюсь с тобой разговаривать!
Ульяна зашипела:
– А я с тобой и не разговариваю! Я предупреждаю. Ещё раз увижу, что ты моешь ноги в воде, которую не сама принесла, дело будешь иметь со мной, а это плохо. Очень плохо…
Анечка была не из трусливых и с вызовом спросила:
– Что ты мне можешь сделать?!
– Накажу! – пригрозила Ульяна.
– Как? – засмеялась в лицо Ульяны девушка. – По попе ремнем?
Нинка подскочила и заорала прямо в смеющееся лицо:
– Нет! Просто придушу? Хочешь?! Прямо сейчас!
Анечка в испуге отшатнулась от Нинки, но еще пыталась шутить:
– И тюрьмы не побоитесь?
– Не впервой мне, милая! Тюрьма – дом мой родной! Одной больше, одной меньше!.. Там у меня друзья. А прокуроры и судьи только спасибо скажут, что грохнула такую ё…ую дрянь, как ты.
Анечка, видимо, почувствовав не шуточную опасность, повернулась и быстрым шагом пошла к дому.
– Он на тебе не женится! – крикнула вслед убегающей девушке Ульяна.
Анечка остановилась. Повернулась и серьезно спросила:
– Это от вас будет зависеть?
– От «жениха» твоего! Подумай сама! Кому ты обосралась такая?!
До вечера Аня и Коля не выходили из своей комнаты и рано легли спать.
К завтраку тоже вышли раньше обычного.
– Знаешь, мать, – сказал Коля, – мы, пожалуй, поедем…
– Что так?
– Дела, – коротко ответил сын.
Коля с Аней поели, покидали вещи в машину и быстро укатили.
Елена Олеговна не стала удерживать. Ни словом, ни делом. Более того, про себя она даже с радостью согласилась с отъездом «дорогих» гостей: «Иначе – не выдержу».
За те дни, которые «дети» провели у неё, она вымоталась и физически, и морально. Они ели, пили (чай, кофе, вино, водку), «отдыхали» в своей комнате, закрывшись на щеколду…
Проскочила мысль: «А ведь так ни разу и не спросили о моём самочувствии…» Проскочила мысль да и ускакала незаметно…
После «налета» гостей Елена Олеговна долго мыла посуду. Быстро не получалось. Помоет – отдохнет, помоет – отдохнёт… А эта подлая посуда всё не кончается и не кончается. Анечка за все дни не помыла за собой ни одной тарелки. И постель не убирала… Елене Олеговне это не обидно. Просто тяжело очень…
А на следующий день Елена Олеговна заболела. Её крутило, ломало, поднялась высокая температура, болело горло… «Надо лечиться, – с тоской подумала Елена Олеговна, – а лекарств, конечно же, нет… Вроде Рая ещё прошлым летом приносила какие-то травы… Где они?..» Сил искать не было…
Целый день пролежала в кровати, а ночью заболели спина, грудь, бока… Вообще всё заболело, все кости и мышцы. «Господи, помоги!» – прошептала Елена Олеговна и провалилась в беспамятство.
Сколько она лежала в бреду – неизвестно. Но вот скрипнула дверь, и Елена Олеговна разомкнула глаза, чтобы тотчас их закрыть. Второй раз Елена Олеговна приоткрыла глаза, когда услышала скрип половицы рядом с кроватью, и увидела лицо склонившейся над ней Ульяны. Большая и грозная старуха прикоснулась прохладной рукой ко лбу Елены Олеговны и задала прямой вопрос:
– МудИт?
Этимология слова «мудить» была Елене Олеговне неизвестна, но смысл она уловила безошибочно и потому ответила утвердительно:
– Мудит.
– Еле живая, – появилась из-за спины Ульяны Нинка.
– Давай! – сказала Нинке Ульяна.
Нинка подала Ульяне баночку с какой-то то ли жидкостью, то ли мазью… И началось!
Елену Олеговну ворочали со спины на живот и обратно, поворачивали на бок, натирали каким-то пахучим снадобьем, похлопывали и… нещадно ругали! Лечили – и ругали, лечили – и ругали… За гордость, за нежелание общаться с людьми… Больше всех проявляла себя, конечно же, Нинка. Таких словесных оборотов Елена Олеговна не слышала за всю свою долгую жизнь и, наверное, поэтому не очень понимала их смысл. «Какие интересные слова! – удивлялась Елена Олеговна сквозь забытье. – Почему я о них ничего не знаю? Какова их этимология?..»
И ей было совсем не обидно, что её ругают, и потому она просто молчала и как бы со стороны наблюдала за происходящим.
– Кто у нас самый гордый? – не унималась Нинка. – Мы тебя, рухлядь такую, будем лечить, а ты, когда поправишься, плюнешь в нашу сторону?! И разве тебя, рухлядь такую, не надо ругать?!
– Надо, – наконец прервала свое молчание Елена Олеговна.
– О! Заговорила! На поправку пошла рухлядь! – восторженно произнесла Нинка.
Ульяна села на табуретку, стоящую возле кровати, и, поглаживая Елену Олеговну по голове, ласково сказала:
– И к озеру надо ходить. И не только за водой. И не украдкой. Купаться надо. Чего стесняешься? И на лавочке надо с нами сидеть…
Потом в нее влили горькое питьё и ушли.
Удивительное дело, но после ухода старух Елена Олеговна сразу уснула и проспала всю ночь спокойно, как в детстве.
Утром проснулась и удивилась своему самочувствию: голова не кружится, горло почти не болит, даже душевное напряжение ушло… Слабость, конечно. Это да. Даже пальцы не сжать в кулак. Но главное – голова ясная! Елена Олеговна всегда больше всего боялась за голову. А как не бояться в таком возрасте?! Столько примеров!..
Взглянула Елена Олеговна в окошко. День светлый! Можно бы пойти погулять, если бы не слабость… От болезни это или от старости? От всего! Она и раньше особой силой не отличалась, а теперь, в этом возрасте…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.