Старухи - [10]
И Маша объяснила:
– Раньше люди всегда разбавляли вино водой… – начала, было, старушонка.
– И сильно разбавляли? – поинтересовалась Гламурница.
– На две трети.
– Когда раньше? – грубо влезла Нинка.
– При Ленине?
«Профессор» Мария нисколько не смутилась от Нинкиного вопроса и спокойным голосом ответила:
– В Древней Греции, например…
– Вот идиоты! – осудила Нинка древних греков.
А Бомжонок неожиданно заговорила тоном человека, привыкшего читать лекции:
– Для разбавления вина древним грекам служили специальные сосуды, которые назывались кратерами. Это смесители, если перевести буквально…
– Поняла, ЧТО бухАть будешь? – обратилась к Евдокии Нинка-Хулиганка. – Смеситель, едрена шишка! Полезный, б….! И тошнить не будет!
А Профессор-Бомжонок снова стала маленькой и самой незаметной старушкой.
Ульяна подняла свой стаканчик:
– За День нашей матушки России!
Старухи потянулись своими стаканчиками друг к другу.
– Дай Бог нашей России здоровья! – сказала Евдокия.
– Дай Бог, дай Бог! – закивали старухи.
И вдруг, совершенно неожиданно для Елены Олеговны, Ульяна посмотрела на её окошко, приподняла стаканчик, как бы приветствуя хозяйку, и улыбнулась. Потом что-то шепнула стоящей рядом Гламурнице. Та тоже глянула в сторону Елениного дома и тоже улыбнулась.
Елена Олеговна тотчас отошла от окна.
«Могла бы, колода ленивая, хоть занавеску на верёвочке повесить!» – ругала себя Елена Олеговна.
Она была уверена, что её не видят, а она-то, видно, уже давно заподозрена в «шпионаже»…
«Самоуверенная глупая старуха! Позор! И что теперь делать?! Не наблюдать за старухами? Не слушать их разговоры?! Невозможно. Значит, надо вешать занавеску… Но ее надо где-то взять… Где? Вот большая коробка. Ещё с позапрошлого лета не разобрана. Что там – никто не помнит… Возможно, и занавеска… Ладно, завтра посмотрим…»
Но «завтра» с утра начался новый виток разговоров о политике.
Пригнувшись, чтобы не заметили, прокралась Елена Олеговна с маленькой табуреткой к окну и села так, что её почти не было видно. Лишь седой хохолок торчал над подоконником.
Сегодня говорили о Сталине, о Ленине, о войне, о революции, «подмешивая» к этому разговору, конечно же, Ельцина…
Елене Олеговне было, с одной стороны, интересно и удивительно слушать грамотные, а порой и просто неожиданные высказывания старух об истории России. А с другой стороны, чего зациклились на политике?
Подумала даже выйти к ним и спросить: «Зачем столько времени, которого и так осталось мало, спорить о том, что уже не имеет для нас никакого значения? Есть много других важных тем! Например, дети… Ещё можно про животных поговорить. Вот собаки, кошки… О природе надо говорить. Мы её плохо знаем. Писатель Солоухин знал каждую безымянную травку. Знал и понимал, для чего каждая из этих травок и былинок появилась на свет. А мы? Мы даже деревья не всегда отличаем друг от друга…»
Но не вышла Елена Олеговна к старухам, и потому ничего им не сказала. Просто слушала…
Старухи замолкли. То ли сказали обо всём, что знали, то ли передохнуть решили… Пауза… Хорошая такая, красивая…
– И что же там происходит?.. – ни с того, ни с сего, непонятно про что, задумчиво глядя на озеро, спросила Гламурница.
– Где там? – так же отрешенно поинтересовалась Анна-Историк.
– Где-где? – лирично переспросила Нинка, и сама же ответила на вопрос. – В п. де.
– Что происходит там, меня давно уже не интересует… – печально призналась Гламурница.
– Она про мировую закулису говорит, – шутливо объяснила Нинке Историк.
Ольга-Политик, услышав слово «закулиса», живо подхватила тему:
– Пока эту закулису не уберём, ничего у нас с вами не получится!
– Это правильно, – согласилась Хулиганка. – Сейчас посидим, скамейку пропердим, как следует, и пойдем закулису убирать.
– Ее никто, кроме Бога, не уберёт, – сказала матушка Евдокия, – а поэтому давайте еще помолчим.
И тут закричала Ольга:
– Для тебя твой покой – самое главное! А жизнь – это борьба! Слышишь?!
– Ничего она не слышит, – вступилась за подругу Нинка, – а потому попроси для неё у мировой закулисы слуховой аппарат.
Старухи засмеялись. Этот смех разозлил Ольгу.
– А-а-а! Аппарат вам нужен! У вас только материальные озабоченности!.. Да ещё сексуальные!
Старухи захохотали!
– Ой, не могу!.. – стонала Анна-Историк. – У меня – точно! Сексуальных даже больше, чем материальных!
– Я просто обоссалась! – прокричала сквозь смех Нинка.
– Да пошли вы в задницу, – сказала обреченно Ельцинистка-Ольга и заковыляла по дорожке к центру деревни.
– Так бы и накостыляла ей! – совсем не зло проворчала Нинка. – Больная, так пусть лечится!
– Где ж ей лечиться? – спросила Гламурница Людмила. – В лесу?
– В лесу много хорошего, – сказала старушка-Бомжонок. – В лесу можно лечиться. Более того, кроме леса здесь у нас с вами нет союзников. Нужно травы собирать.
– Так мы же не знаем, какие…
– Я знаю. Почти все. Идёмте со мной в лес. Хоть сейчас. А завтра, к примеру, можно в поле сходить…
– Давай лучше завтра. Сразу в поле, – хохотнула Нинка.
– Ай, девки, девки! – укоризненно сказала Ульяна. – Дело тут у нас одно назревает…
– Какое еще дело? – встрепенулись старухи.
– Банк брать пойдем? – деловито спросила Нинка. – Надо чулки постирать и заштопать, чтоб на голову надевать.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.