Старуха - [7]
Участковый сочувствует, успокаивает, дескать, пустые страхи. Но принимает к сведению. Как знать, подобные случаи бывали. Отмечает в дежурном журнале: поступил сигнал. Такая у него работа.
Старуха делится своими подозрениями со встречными и поперечными. Пусть будут в курсе. Да, да, она чувствует, даже знает, что Девчонка… Но особо доверительно — с ближайшей соседкой по лестничной площадке. С мельчайшими подробностями. Все, все указывает на… Соседка качает головой, ахает, возмущается.
— Господи, до чего теперешние докатились!
Старуха уже ни о чем, кроме тюрьмы, и думать не может. Пристрастилась, чего прежде не было, смотреть детективы. Внимательно. Не такие, где мордобой, стрельба и лужи крови, а спокойные, интеллигентные. Серию «Меня зовут Коломбо» или с Эркюлем Пуаро. А то еще «Она написала убийство». Старуху утешает, что порок каждый раз оказывается наказанным. Бессонными ночами она проигрывает самые невероятные ситуации. То представляет себе, что Девчонка украла в ювелирном магазине дорогое кольцо с бриллиантом, она на это способна, и еще как! То видит ее торгующей наркотиками… Она попадается, ее сажают… Пустые, никуда не ведущие фантазии…
Как-то вечером Девчонка явилась домой вдрызг пьяная и одна… Вперилась в Старуху мутным взглядом и с трудом из себя выдавила:
— Т-ты, в-ведьма, опять пож-жаловалась у-участковому! З-зав-тра т-ты у меня поп-пляшешь!
— Не надо было снимки моих детей в мусорное ведро выкидывать, — не сдержалась Старуха.
— Т-там им самое место! К-кому они нужны, т-твои мертвяки! — отрезала Девчонка, скрываясь за дверью туалета.
Последняя фраза вконец доконала Старуху. Она закрылась в своей комнатке. Долго сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону, зажав голову руками… И вдруг ее словно кто подтолкнул. Как ей прежде не пришло это на ум?! Смерть! Именно ею все устроится… Но как? Мысли Старухи, прежде беспорядочно скачущие, с появлением определенности обрели ясность и четкость. Теперь Старуха знает, что делать! Она нашла единственно правильное решение.
Невзирая на поздний час, Старуха стучится к соседке. Ничего, в кои-то веки и ради благого дела… Вызывает, заспанную, на площадку, тащит в свою квартиру. Соседка слабо сопротивляется, но идет. Все-таки любопытно.
Старуха готовит ее на роль главного свидетеля.
— Полюбуйтесь, в каком облике заявилась Девчонка! Видите, как свалилась одетая, так и спит мертвецким сном. А что в туалете натворила! Поглядите, весь пол уделала. Вывернуло ее до печенок… Не отдает себе отчета…
— Боже! Стыд-то какой! — всплескивает руками соседка. — И это называется девушка! В наше время…
— Какая девушка! — перебивает ее Старуха. — Подстилка она, а не девушка
После обмена мнениями о нынешней молодежи соседка уходит к себе. Старуха разыскивает шнурок, тонкий, но достаточно прочный. Руками не разорвешь. Ложится в постель. Кладет заготовленный шнурок возле подушки. По другую сторону, как всегда, ставит будильник. Тик-так, тик-так, — слышатся шажки времени… Ее конечного времени. Старуха смотрит на будильник с неприязнью. «Небось остановиться и не подумаешь. Будешь все так же тикать…» Мысли ее возвращаются к Девчонке. «Ничего, ничего, — произносит шепотом. — Не отвертится. Пьяная-то она разум теряет. На допросе и вспомнить не сможет, что делала, чего не делала… Много ей не дадут. Улик-то маловато, больше подозрения. Но лет пять натянут. Будет время подумать… А мне все одно — не жить… Чуть раньше, чуть позже…» Старуха берет в руки шнурок, еще раз пробует на разрыв. Спохватывается. «Господи, что же это я?! Дверь-то на крючок закрыла!» Кряхтя, сползает с постели, откидывает дверной крючок. Снова ложится. Теперь уже решительно накладывает шнурок себе на горло, спереди, как удавку убийца. Конечно, она станет бороться, инстинкт жизни… Ничего,
Нора Яворская — известный поэт и переводчик, автор многочисленных книг. Живет в Санкт-Петербурге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
Сюжеты напечатанных в этой книжке рассказов основаны на реальных фактах из жизни нашего недавнего партийно-административно–командного прошлого.Автор не ставил своей целью критиковать это прошлое задним числом или, как гласит арабская пословица: «Дергать мертвого льва за хвост», а просто на примерах этих рассказов (которые, естественно, не могли быть опубликованы в том прошлом), через юмор, сатиру, а кое–где и сарказм, еще раз показать читателю, как нами правили наши бывшие власти. Показать для того, чтобы мы еще раз поняли, что возврата к такому прошлому быть не должно, чтобы мы, во многом продолжающие оставаться зашоренными с пеленок так называемой коммунистической идеологией, еще раз оглянулись и удивились: «Неужели так было? Неужели был такой идиотизм?»Только оценив прошлое и скинув груз былых ошибок, можно правильно смотреть в будущее.
"Идя сквозь выжженные поля – не принимаешь вдохновенья, только внимая, как распускается вечерний ослинник, совершенно осознаешь, что сдвинутое солнце позволяет быть многоцветным даже там, где закон цвета еще не привит. Когда представляешь едва заметную точку, через которую возможно провести три параллели – расходишься в безумии, идя со всего мира одновременно. «Лицемер!», – вскрикнула герцогиня Саванны, щелкнув палец о палец. И вековое, тисовое дерево, вывернувшись наизнанку простреленным ртом в области бедер, слово сказало – «Ветер»…".
«На сигарету Говарду упала с носа капля мутного пота. Он посмотрел на солнце. Солнце было хорошее, висело над головой, в объектив не заглядывало. Полдень. Говард не любил пользоваться светофильтрами, но при таком солнце, как в Афганистане, без них – никуда…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».