Старт в пекло - [39]

Когда Сашка вслед за ребятами вошел первый раз во двор дома, где жили и Юрка, и Вовка Егоровы, ему был оказан далеко не радушный прием: собака Джек ощетинилась, залаяла зло и неистово и все пыталась сорваться с цепи. Куры закудахтали, замахали крыльями, давая тем самым понять, что или они уйдут со двора, или пусть убирается непрошеный гость. Даже добродушная с виду хавронья захрюкала как-то недовольно.

Бабушка Марина Васильевна, услышав переполох во дворе, поспешила выйти на крыльцо. Увидев внучат своих рядом с каким-то маленьким животным, старушка замахала руками:

– Опять небось собаку подобрали на дороге, отнесите сейчас же, где была!

Да это же не собака, бабушка! – закричали наперебой Юрка и Вовка. – Это лосенок. Он у озера в кустах лежал. Подошли к нему, погладили, а он за нами и пополз. Одна нога у него повреждена. Мы ему имя придумали – Сашка.

На шум вышел отец – Иван Алексеевич:

– Лосенок? Как же он от лосихи-то отстал? А может, она на время отошла от теленка. Вот счастье, что вас не увидела.

– Мы, папка, от него побежали, а он за нами ползет. До железнодорожной насыпи полз, а там ему трудно стало. Мы его на руки взяли.

Сашку оставили во дворе. Бабушка поворчала-поворчала, но пошла все-таки, купила соску, сварила манную кашу. Иван Алексеевич ушел договориться с охотниками о том, как прописать лосенка на время.

Юрка, Вовка и братишка их Игорек стали мастерить для Сашки жилье на террасе.

Ночью лосенок с террасы сбежал и улегся спать на открытом возвышенном месте двора. Джек ворчал и громыхал цепью, а гость чутко водил длинными ушами.

У Сашки был хороший аппетит. Вскоре он только за завтраком стал съедать целую охапку вешек осины и чугун картофельной похлебки. Завтракая, он не жадничал. Около него вертелись куры и, забыв о первом своем недовольстве, растаскивали целые картофелины. К осине они были равнодушны. Свинья тоже подлизывалась к лосенку, миролюбиво похрюкивая и покручивая хвостиком. Сашка делился съестным и с ней. Даже Джек привык со временем к новому жильцу. И хотя особых признаков дружбы не высказывал, но уже и не ершился, и не рычал, как прежде.

Искренне и бескорыстно дружили с Сашкой ребята, особенно Игорь. За веселый, любопытный нрав теленка привечали и взрослые.

Сашка очень быстро рос. А быстрее всего росли у него ноги. К концу лета Игорь, уже не сгибаясь, мог пройти у него под брюхом. Лосенок похорошел. Нога у нег зажила, рыжая шерсть вылезла, вместо нее появилась блестящая, темноватая, на шее обозначился загривок. Однажды Сашка перемахнул через полутораметровую изгородь и очутился на улице. Неизвестно, что бы он сделал дальше, если бы не испугался проходящей машины и не вернулся снова во двор.

В другой раз бычок забрался в огород, открыв мордой крючок. Поел ягоды на шиповнике, обглодал деревья и съел семенные огурцы.

Бабушка заохала. И Иван Алексеевич в этот день долго говорил с охотоведом по телефону:

– Пора в заповедник, на лосиную ферму. Там он не пропадет, пристанет к стаду.

Грузовая машина забрала Сашку солнечным утром и повезла в лес. Лосенок стоял в кузове спокойно, как будто чувствовал, что его отправляют в родную стихию. Бабушка и Игорь печально смотрели вслед. Вовка поехал вместе с егерями провожать найденыша. Юрки не было: уехал учиться в город.

На лесной поляне Сашку осторожно по сходням свели с машины. Вовка в последний раз покормил его хлебом. Лосенку прикрепили к уху алюминиевое кольцо с номером, на шею повесили колокольчик и хлопнули по спине. Сашка окинул грустным взглядом Вовку, егерей и пошел быстрыми шагами в лес, хватая по пути листья с кустов орешника.

Поют в Шексне соловьи

Кораблева очень любят снимать фотокорреспонденты, работники телевидения. Уж очень представительный и фотогеничный Виктор Николаевич. Рослый, в плечах сажень косая, голова сидит прямо, гордо, голубые глаза из-под темных бровей смотрят внимательно, умно.

Но не только фотокорам да «телевизионщикам» нравится машинист многоковшового экскаватора ЭТЦ-202 Виктор Кораблев. Пообщаться со знатным шекснинским мелиоратором интересно любому журналисту, любому человеку. Хотя не очень-то речист бывает Виктор Николаевич.

– Он у нас не словом берет – делом, – заметил как-то мастер участка, на котором работает экипаж Кораблева, Иван Фролович Мозоль. – Укладывать ежедневно по километру дренажа при норме 400 метров – это, братцы, не шутка.

Но находившийся рядом секретарь партийной организации ПМК Владимир Николаевич Архипов добавил:

– У него и слово, как дело, тоже весомое. И, когда надо, он умеет пустить его в ход..

Секретарь знал, что говорил. Только сегодня, ранним утром, перед выездом на работу проводил он партийное бюро. Обсуждали вопросы дисциплины и выполнения социалистических обязательств. Шумно говорили ребята, горячились. Особенно, когда речь зашла о нарушителях распорядка.

«Строже быть надо, строже. Чего это начальство стесняется взыскивать с них, как следует», – нажимали многие в выступлениях. Но тут слово взял Кораблев: «Оно, конечно не помешает, – сказал, – если руководство колонны покрепче взыщет с того или иного шалопая. Однако не лучше ли станет, когда и мы, рядом работающие, не будем молчать и бездействовать? Почему бы того же прогульщика, прежде чем займется им администрация, нам самим на совете бригады, к примеру, не проработать. Ведь норма-то нашей жизни какая? Коллектив ответственен за человека, человек ответственен перед коллективом».