Старший брат царя. Книга 2 - [67]

— А Спиридон Фокин?! — невольно вырвалось у Таисии.

— Спиридон?.. А, Спирька. Не видел его больше. Мне, вишь, руку порубили и по голове стукнули, я без памяти валялся, когда наутро убиенных хоронили...

Таисия, не дослушав, ушла. Пыл у Якова сразу угас, да и застольники поняли, что наговорил он с три короба.

На самом деле нападение астраханских татар не было неожиданным: разъезды обнаружили их на дальних подступах и подняли тревогу. Стрельцы приготовились к отпору. А в это время татары другого отряда захватили карбасы и принялись пытать людей, желая узнать, где посольские поминки. Ограбив караван, зажгли карбасы. Что касается Якова, то он спал на одном из карбасов и храбрость свою проявить никак не успел. Проснувшись от шума стычки, он незамеченным просидел между бочками, а когда карбас загорелся, бросился в воду. Тогда-то и повредил себе руку.

В этой стычке русских было во много раз меньше, чем татар, и печальный исход боя был бы предрешен. Однако на этот раз их спасли ногайцы, те, что неотступно следовали за караваном по левому берегу. Когда они услыхали звуки боя, пустили лошадей вплавь, а сами схватились за хвосты и длинной хворостиной направляли их движение. Как только в отблесках горевших карбасов из воды появились неведомые всадники, татары в ужасе поспешно отступили.

Послы, плывшие в Астрахань, лишившись подарков и карбасов, вернулись берегом до устья Большого Иргиза, дождались послов из Ногайской орды и вместе с ними направились в Москву. Якову не положено было знать, что в этом отряде ехали к русскому государю послы от Больших Ногаев. Но многим было известно, что Ногайская орда находилась в давнем союзе с Астраханью. Однако в торговле астраханский хан мешал ногайским князьям, которые к тому же часто ссорились между собой. Особенно далеко зашла ссора между влиятельными братьями-князьями Измаилом и Юсуфом. Нынешние послы были как раз от Измаила, который предлагал свою помощь в войне с астраханцами. Иван принял и обласкал их и поручил Алексею Адашеву согласовать с ними совместные военные действия против хана....

Но вернемся к застолью в Собинке. Вскоре барыня Мария с подругами покинула трапезную, а друг Афанасия продолжал рассказывать были и небылицы. Дольше других молчал священник, но и ему меды развязали язык.

— Други мои, — молвил он, разглаживая свою ухоженную бороду, — был я накануне во Владимире, созывал нас, священников, владыка. И поведал, что думный дьяк Висковатый собрал воедино докуки и бесчестия, кои нанес нехристь астраханский послам и гостям московским, перечень сей без слез слушать невозможно. И приказал владыка служить всенародно панихиды по невинно убиенным. Вечная память им! И еще, святейший митрополит Макарий повелел в проповедях наших поминать всенепременно: в летописи, мол, указано, что Астрахань святым Владимиром Красное Солнышко отдана была сыну его Мстиславу. А потомки Мстислава суть сродники государя нашего Иоанна Васильевича. Сиречь настало время освободить дедину от злых ворогов!

Один из застольников спросил:

— Что, отче, быть войне?

И получил ответ:

— Государь наш мудро поступает. Господь благословляет действа его во благо Отчизны!

Хмель, известно, поднимает воинственность, но на этот раз сотрапезники опечалились: новая война хоть и за дедину, а поборы опять с них!

Забегая вперед, скажем, что весной следующего, 1554 года русские войска под началом князя Пронского-Шемякина поплыли Волгой к Астрахани, а ногайский князь Измаил подошел к стенам города со своей ордой. Хан Ямгурчей бежал. На следующий год Измаил в кровопролитных стычках разгромил друга хана, своего брата Юсуфа. И хотя Волга на всем течении стала русской, еще более двух лет на ее берегах происходили ожесточенные схватки, прежде чем юго-восточные украйны Руси обрели надежное спокойствие.

* * *

Таисия слегка всплакнула о несчастном Спиридоне, панихиду заказала... Незаметно и от сватовства Якова отделалась — по пьяной лавочке поссорился Яков с Афанасием и поспешно убрался восвояси. Но тут свалилась новая беда: владимирский воевода вызвал Афанасия и приказал готовиться в дальний поход, может, в Астрахань даже. Таисия не хотела оставаться с Марией и принялась уговаривать брата отпустить ее белицей в монастырь. Афанасий выполнил просьбу сестры, отвез ее в Суздальский монастырь, сделал небольшой вклад и пообещал настоятельнице каждую осень присылать обители зерна разного, рыбы и меда.

16

Игуменья Суздальского девичьего монастыря старица Агния представила боярышне-белице разные облегчения. Однако Таисия приняла только отдельную келью, где поселилась с девкой Лушкой, своей наперсницей после сбежавшей Настеньки. Во всем остальном выполняла все требы, положенные монашкам.

И летом и зимой побудку здесь делали затемно. Потом следовала заутреня с земными поклонами и песнопением. Неутомимые старицы-наставницы ходили по рядам и следили, истово ли молятся и поклоны кладут невесты Христовы и белицы. Таисия не получала замечаний, ее ставили в пример другим.

Она искренне отдавалась молитве, и ей казалось иной раз, что она во время оных отрывалась от земли и парила по храму, как душистый дым ладана. Другое дело ее наперсница Луша. Та всегда становилась в самый темный угол церкви к молодым монахиням, там шел оживленный разговор, обмен новостями.