Старший брат царя. Книга 2 - [64]
— Не горячись, князь. Ребята рискуют жизнью, дозволь им немного потешиться.
Юрша сердито взглянул на атамана, но возражать не стал, хотя вскоре понял, что напрасно уступил. Сам полусотник куда-то ускакал. Около князя осталась пятерка его телохранителей и с десяток телохранителей и гонцов у Гурьяна. Они выехали на торговую площадь перед воротами детинца. Несколько в стороне стояла небольшая часовенка, вся остальная часть площади была занята прилавками и огромными ларями. И вот защитники крепости, отступавшие к детинцу, начали накапливаться за этими ларями. Юрша велел Гурьяну:
— Смотри, посадские готовят нам удар. Собирай своих, иначе худо будет.
— Сейчас не соберешь.
— Тогда бежим!
Это было сказано вовремя. От ворот детинца устремились к избам посада вои-горожане. Не встретив сопротивления, они мелкими группами по два-три человека скрывались в воротах тех домов, где хозяйничали ватажники.
Посады Лебедяни представляли собой две параллельные слободы, по два порядка изб в каждой. Всего было изб двести, и в них рассеялось немало ватажников. Ни Гурьян, ни Юрша им помочь не могли, слишком малочислен был их отряд. Они поскакали к воротам. Навстречу им двигались пушкари, везли две пушки, одна из них — трофейная. Кроме того, на санях лежало с десяток пищалей, брошенных отступающими стрельцами, и несколько бочонков с порохом. Юрша велел развернуть сани и укрыться в ближайшем дворе, огороженном плетнями. К тому времени часть ватажников еще находилась за стенами города, теперь все они рванулись в посад, чтобы принять участие в грабеже. Гурьян, Демьян, другие атаманы и их верные охранники с большим трудом остановили их порыв, объяснили надвигающуюся угрозу. Вновь образованные группы двинулись по улицам к детинцу.
Посреди слободы произошло столкновение с горожанами. На стороне ватажников уже было численное преимущество, и они горячо насели на неприятелей. Те поспешно скрылись в детинце.
Гурьян до хрипоты ругал уцелевших атаманов. Но ругань руганью, а ватажников заметно поубавилось. Пока атаманы наводили порядок, Юрша предложил пройтись по ближним избам. С ними вызвался идти и Демьян.
Вошли в первый двор. Около крыльца на окровавленном снегу лежал зарубленный ватажник, второй — в сенцах. В избе разграбленные сундуки, на полу сидит бабка, испуганно-безумным взглядом глядит на вошедших, дышит, как рыба на берегу, то и дело открывая беззубый рот. На кровати — истерзанная девочка.
В другом дворе навстречу им вышел ватажник, окровавленными руками придерживая свои внутренности, вываливающиеся из распоротого живота. Признав Гурьяна, он взмолился:
— Гурьянушка, отец! Избавь от мучения...
Гурьян молча прошел мимо.
В третьей избе нашли убитых старика и старуху, в углу за печкой скулила девка. Юрша обратился к Гурьяну:
— Что скажешь, атаман? Я такого насмотрелся в деревнях после нашествия татар. А мы все ж русские!
Гурьян горько усмехнулся:
— А чего ты хочешь? Это война! Иль, может, испугался, убежишь?!
— Пустое говоришь, атаман. Среди дела убегают трусы и предатели. Готовь людей брать детинец.
— Позволь, князь. Может, дадим людям отдохнуть до завтра?
— Нельзя. Завтра мы его не возьмем. Осажденные придут в себя, поправят укрепления и придется недели две морить их голодом. А это, сам понимаешь, нам не подходит. Надо кончать сегодня. Не выйдет, придется пожечь город и уходить.
Гурьян долго думал, потом согласился.
Юрша велел Демьяну:
— Отбери полусотню лучников, покажи им, как зажигательные стрелы пускать.
— Все ладно, да стрелы будут гаснуть — снега на крышах много.
— Значит, стрелять надо в стены хат. Ставь своих людей на часовенку, на крыши близлежащих изб, городи из прилавков гуляй-город. Фокей, беги к пушкарям, пусть разжигают горна. Будем бить калеными ядрами. А я еще раз объеду детинец, слабину в нем надо найти.
Вскоре открыли огонь две пушки. Раскаленные ядра и огненные стрелы вызвали в детинце пожары. Дым оттуда начал валить все сильнее и гуще, пушка осажденных смолкла.
Атаманы готовились к новому приступу, но ни они, ни ватажники большого рвения не проявляли. Юрша с осмотра вернулся пасмурным. Гурьян с беспокойством спросил:
— Плохо дело, да? Приступиться негде?
— Слабые места есть, но не в том дело. Твои люди потеряли надежду на большую поживу. Посмотрели на бедные посады и не верят, что Лебедянь богатый город.
— Заметил то и я. Но ничего, плетьми погоним!
— В таком деле плети плохие помощники! Я решил так. Мы горожан напугали, а теперь сам пойду на переговоры. Может, откуп возьмем. Ребята не всех пленников подушили? Их обменяем на наших. Узнай, есть ли среди полонян именитые.
— Не выйдет, князь. Пристрелят тебя, и все.
— Могут пристрелить, ежели дураки. Но попытка не пытка. А на всякий случай помни: убьют меня, жги посады и детинец. Большой пожар разгорится, им не до защиты будет. А ты тем временем из пушек бей по воротам. Ворота у них слабые...
Гурьян слушал не перебивая. Потом горестно сказал:
— Плохо, Юрий Васильич. Разуверился ты в нашем деле, теперь со смертью играешь. Скажи, что тебе не по душе, исправить в нашей силе.
— Жив останусь, будем исправлять. Сам ты говорил: Кудеяр должен свое слово держать. А сейчас давай крикунов каких поголосистей.
Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 — 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.