Старший брат царя. Книга 2 - [61]
Так появилась новая забота. Каждый день, а иной раз и дважды на день заглядывал он к Рафаилу. Заставлял его читать и повторять главы Евангелия. Записывал для него порядок проведения служб и треб. Но вскоре другие дела отвлекли его от богоугодного занятия.
В том году масленица была ранняя. В первый ее день, 29 января, Юрша узнал, что в поселение прибыл Демьян. В избу он пришел поздним вечером. Сургун, в ожидании почетного гостя, готовил ужин. Юрша же вспоминал и записывал праздничные каноны — когда какие главы Священного Писания нужно читать, с горечью убеждаясь, что многое начинает забывать.
Заявившись в избе, Демьян сбросил полушубок и, погрев руки около печи, сел за стол.
— Для попа пишешь, Юрий Васильич? Не в коня корм. Ему голову недолго носить. Намедни в одном поселении по соседству бахвалился, будто он всех нас вот где, в кулаке держит. Знает все наши заимки! Не будь на нем святого сана, я б его... Сейчас у него был. Он передо мной, как перед Богородицей, на коленях стоял, крест целовал. Клялся, про тебя никому ни слова... Я ему на том же кресте побожился: ежели вякнет где, что тебя видел, на дне моря разыщу, язык отрежу. Вот такую клятву дал. Но клятва клятвой, а тебе на одном месте долго оставаться нельзя. Неждан из Москвы сообщает, государь охоту за тобой начал... Ну, спаси тебя Бог... А теперь давай поснедаем.
После ужина Демьян обратился к Юрше:
— Тут недалече, на Дону, городок Лебедянь стоит. Туда нового то ли наместника, то ли воеводу прислали. Он из Москвы, в чем-то там провинился. Так вот этот Потап решил поправить свои делишки за твой счет.
— За мой?! — удивился Юрша. — Я его знать не знаю!
— Слушай дальше. Принялся он ловить всех лихих людей, особенно ищет кудеяровцев. Набрал наших ребят человек двадцать, в подвале голодом морит, пытает: где князь Юрий обретается. А из покладистых да трусливых шишей готовит, к нам подсылает. Хвастает, что тебя изловит и государю-батюшке предоставит. Так вот Гурьян спрашивает: будем терпеть иль поучим маленько?
— А как станем учить? — спросил Юрша.
— Пощиплем, выкуп возьмем, чтоб другим воеводам малых городов неповадно было с нами ссориться. И опять же Гурьян твои слова вспомнил, что ты на атаманском соборе произнес: ратников надобно не токмо в землянке готовить, но и на живом деле. Ну как, по рукам?
— По рукам. Когда выходить?
— Учи пока. Прошлый раз видеть довелось: ты ребят заставлял на стену забираться. Как раз его и нужно — там вокруг града частокольчик есть. Так его брать придется. А я твое согласие Гурьяну сообщу, по заимкам пойдем, людей поднимать станем, к Лебедяни стягивать. И твоя полусотня без дела сидеть не будет.
Как только Демьян ушел из поселка, прибежал прощаться отец Рафаил. Старик растрогался, когда Юрша подал ему несколько исписанных листков с каноном:
— Юрий Васильевич, князюшка! По гроб жизни буду помнить тебя и в каждой молитве каждодневно поминать во здравие! Напраслину на меня возводит атаман Демьян. Образина у него татарская, у самого ничего святого нет, потому и другим не верит! Вот перед Николаем-угодником клянусь, ежели узнаю, кто тебе пакость готовит, всенепременно и всеобязательно тут же знать дам.
На своем веку Юрша видел множество всяких воев, особенно в казанском деле. Видел отборных княжеских телохранителей, одетых и вооруженных на зависть иному дворянину. Видел и кое-как прикрытых ветошью ратников из крестьян, и казацкую вольницу. И все же в каждом отряде имелось какое-то единообразие. Но пешие ватажники в лебедянском походе не соответствовали его понятию о вое. Без малого двухсотенная толпа пестрела одеждами разных времен и народов. Здесь было множество ярких, разноцветных татарских ватных халатов, щеголеватых польских и литовских кафтанов и камзолов, дорогих боярских шуб, для удобства обрезанных по колени, кафтаны, крестьянские зипуны и нагольные шубы. Под стать верхней одежде были головные уборы и обувь. Оружие — от медвежьей рогатины и копья, сделанного из обломка косы, до турецкого ятагана, украшенного дорогими каменьями. Многие имели луки и колчаны со стрелами. Юрша отметил полное равнодушие к личной безопасности, буквально единицы носили под верхней одеждой кольчуги или куяки, а еще реже — имели щиты.
Все это воинство вытянулось на бело-голубом снегу тремя разноцветными цепочками. Впереди конники прокладывали дорогу в снежной целине. Они выгодно отличались от следующей сзади орды, особенно полусотня Юрши, одетая в достаточно однородные темные кафтаны. Все имели сабли и луки, некоторые короткие пищали.
Оказалось, что идти до Лебедяни верст восемьдесят. Вначале двигались по льду реки Воронеж, потом втянулись в лес и остановились на ночлег. Здесь казавшаяся неорганизованной толпа без суматохи разбилась на ватаги и десятки. Каждый десяток развел отдаленный костер и варил хлебово в собственном котле.
Юршу интересовало настроение этих людей. Во время похода он останавливался и прислушивался к разговорам ватажников. Пока варился ужин, он объехал все десятки. И убедился, что, несмотря на внешнее разнообразие, говорили об одном — о женщинах и грабеже. Это коробило Юршу: собирались проучить наместника, а гроза надвигалась на ни в чем не повинных жителей.
Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 — 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.