Старшая сестра - [4]

ПОСТУПАЮЩИЙ. Да, довольно! С вами я горжусь своим разрывом!…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Хватит, хватит, довольно.

Молодой человек застенчиво простился и ушел.

(Лиде.) Пожалуйста. Ваша фамилия?

ЛИДА (подошла). Резаева.

КУЗЬКИН. Ну, что вы прочитаете? Может быть, стихотворение?

ЛИДА. Стихотворение Мартынова.

В белый шелк по-летнему одета

Полночь настает,

На Садовой, в переулке где-то

Человек поет,

Слышите? Не рупор, не мембрана

Звуки издает,

Громогласно, прямо, без обмана

Человек поет!

Он поет, и отвечает эхом

Каждая стена,

Замолчал и разразился смехом,

Вот тебе и на!

Он хохочет, петь большой любитель,

Тишине грозя,

Это ведь не громкоговоритель,

Выключить нельзя!…

(После паузы.) Когда я волнуюсь, у меня чего-то не хватает, и никто не скажет, чего у меня не хватает.

КУЗЬКИН. Ничего, мы разберемся. Теперь, пожалуйста, прозу.

ЛИДА. Отрывок из "Войны и мира". (Поправилась.) Отрывок из романа "Война и мир".

Свет гаснет.

Когда он зажегся, Лиды в комнате нет. Члены комиссии совещаются. В комнату входит Надя. Она взволнована.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что вы, девушка?

НАДЯ (сильно пала духом). Я вот… к товарищу Кузькину.

КУЗЬКИН (оживился). Да, да, я вас слушаю.

НАДЯ. Вы меня не помните?

КУЗЬКИН (вспомнил, но не то). Как же, как же.

НАДЯ. У меня к вам только маленькая просьба. Только что вы слушали девушку, у нее легко возбудимая психика. С одной стороны, это хорошо, но, с другой стороны, о ее способностях никак нельзя судить по тому, что она показала в таком состоянии.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Хорошо, мы это учтем.

КУЗЬКИН. Постойте, как ваша фамилия? На "ээ", на "ээ"!

НАДЯ. Моя? Резаева.

КУЗЬКИН. Резаева, вы же когда-то ходили в студию при Дворце культуры.

АКТРИСА. Саша, покороче…

КУЗЬКИН. Потом что-то исчезли…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Товарищи, нельзя ли отложить? Мы работаем.

КУЗЬКИН. Евгений Петрович, она очень способный человек.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Дойдет очередь, мы ее послушаем.

КУЗЬКИН. Я прошу, чтобы вы ее послушали сейчас. Даю слово, вы не пожалеете.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Как вы умеете усложнять любое простое дело.

АКТРИСА. Давайте что-нибудь решать, идет время.

КУЗЬКИН. Три минуты! Три минуты! (Наде.) Пожалуйста, читайте.

НАДЯ. Я?

КУЗЬКИН. Только быстро, в вашем распоряжении три минуты.

НАДЯ. Я… Зачем? Вы меня не поняли, я пришла с сестрой. Резаева Лида. (Зовет.)

Лида!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Не надо Лиду, не зовите.

НАДЯ. Вы ее только что слушали…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Мы помним, а теперь мы хотим послушать вас.

КУЗЬКИН. Читайте, читайте.

НАДЯ. Что читать? Я ничего не помню.

КУЗЬКИН. То, что вы читали тогда, во Дворце культуры. Только вон туда встаньте.

НАДЯ. Я ничего не помню.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Не помните – тогда не надо. Давайте следующего.

КУЗЬКИН. Ну что-нибудь, что-нибудь вы помните?

НАДЯ. Я помню, только это не художественная проза, это отрывок из статьи.

КУЗЬКИН. Что делать, давайте отрывок из статьи.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Давайте отрывок из статьи.

Комиссия приготовилась слушать.

НАДЯ. Сейчас вам показывалась девушка, Резаева. У нее легко возбудимая психика…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Читайте! Читайте!

НАДЯ. "Театр?… Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины? Не есть ли он исключительно самовластный властелин наших чувств, готовый во всякое время и при всяких обстоятельствах возбуждать и волновать их, как воздымает ураган песчаные метели в безбрежных степях Аравии? Что же такое, спрашиваю вас, этот театр?… О, это истинный храм искусства, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от земли, освобождаетесь от житейских отношений!… Вы здесь живете не своею жизнию, страдаете не своими скорбями, радуетесь не своим блаженством, трепещете не за свою опасность; здесь ваше холодное я исчезает в пламенном эфире любви… Но возможно ли описать все очарования театра, всю его магическую силу над душою человеческою?… О, ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете!…" (И, выполнив то, что от нее просили, снова.)

Прошу вас, послушайте мою сестру!

КУЗЬКИН. Это статья Белинского.

Председатель подозвал Надю к столу. Она присела.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Как вас зовут?

НАДЯ. Надежда.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Надежда.

АКТРИСА. Сколько вам лет?

НАДЯ. Двадцать шесть.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Учитесь, работаете?

НАДЯ. Работаю учетчицей на строительстве, учусь в строительном техникуме.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. На каком курсе?

НАДЯ. На втором.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да, вопрос.

АКТРИСА. Когда вы кончите студию, вам будет тридцать лет. Вы об этом подумали?

НАДЯ. Я вообще не думала поступать! Я пришла с сестрой…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что ж, пока можете идти. До свидания.

НАДЯ. До свидания.

ВСЕ. До свидания.

Надя пошла.

АКТРИСА. Вот что такое индивидуальность. Это к нашему спору.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я говорил о тех, что хочет на копейку пятаков купить. А в искусстве так не бывает, в искусстве бывает наоборот.

КУЗЬКИН. Я был прав?

АКТРИСА. Начнет играть, когда ей будет уже за тридцать…

Затемнение.

Надя и Лида вернулись домой. Оповещенный о случившемся, к ним пришел дядя.

УХОВ (смеется). Как у нее духу хватило! Я, говорит, сестра. Давайте я вам за нее расскажу… Девочки, вы извините, что я не переживаю, но ведь потешно получилось, а?