Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [8]

Находившееся в Пекине правительство страны получило предупреждение о заговоре от своих официальных представителей из тех стран, где Сунь Ятсен искал средства у местных китайцев и покупал оружие. Власти Китая оповестили губернатора Кантона, который уже знал о готовившемся восстании от собственных осведомителей. Сунь Ятсена не арестовали, однако меры безопасности в целом были усилены, а за Сунь Ятсеном начали следить – незаметно, но пристально.

Сунь Ятсен почувствовал опасность. В последнюю минуту возникла проблема: завербованные Яном в Гонконге кули не смогли прибыть вовремя, и Ян просил отложить выступление на два дня. Однако Сунь Ятсен принял решение полностью отказаться от восстания. Утром назначенного дня он отменил все планы, а Чжэн расплатился с собравшимися наемниками и распустил их. На вечернем пароме Чжэн бежал в Гонконг. Сунь Ятсен, предполагая, что военные оцепят район пристани, избрал другой путь.

В тот вечер местный пастор, который был другом Сунь Ятсена, устраивал пышный банкет по случаю свадьбы сына. Выбирать для свадьбы день, когда по традиции следует посещать кладбище, было по меньшей мере странно – китайцы сочли бы его весьма неблагоприятным. Возможно, священник затеял торжество именно для того, чтобы обеспечить прикрытие Сунь Ятсену. Тот явился на банкет, где затерялся в толпе гостей и ускользнул к Жемчужной реке. У реки Сунь Ятсена ждала маленькая лодка, которая доставила его вниз по течению, пройдя притоками, незнакомыми даже лодочнику. Дорогу показывал сам Сунь Ятсен – очевидно, он изучил свой маршрут во всех подробностях[25]. Сначала он отправился в Макао, где затаился на несколько дней, после чего объявился в Гонконге. Сунь Ятсен не хотел, чтобы его считали первым, кто обратился в бегство.

Когда Сунь Ятсен решил отменить выступление, его друга Лу не было рядом, поэтому он не успел скрыться. Лу арестовали и обезглавили. Кроме того, казнены были несколько главарей гонконгских банд – их схватили, когда они вместе с завербованными наемниками высадились в Кантоне. Под арестом оказались и множество кули. А след Сунь Ятсена к тому времени давно простыл. Гонконгские газеты обрушились на Сунь Ятсена с критикой за то, что он бросил товарищей на произвол судьбы[26]. Возможно, он ничем не мог помочь соратникам, не подвергая опасности самого себя. И все же продуманное бегство выдавало в нем проницательного человека с удивительно развитым инстинктом самосохранения.

Вернувшись в Гонконг, Сунь Ятсен обратился за советом к доктору Джеймсу Кэнтли. Кэнтли преподавал в медицинском колледже, где учился Сунь Ятсен, и с тех пор у них сложились дружеские отношения. Доктор Кэнтли с его добрыми глазами и типично викторианской густой бородой сочетал в себе черты деятельного энтузиаста, обожавшего свою работу, и недовольного радикала, одержимого духом авантюризма. Он решительно выступал против маньчжурского владычества в Китае, а у себя на родине был пламенным шотландским националистом. Один из друзей писал о докторе Кэнтли: «Самое примечательное из всех его незаурядных качеств – горячий национализм». Когда Кэнтли изучал в Лондоне медицину, в качестве повседневной одежды он носил килт – случай для тех времен исключительный. Доктору Кэнтли суждено было не только спасти своему бывшему ученику жизнь, но и способствовать началу его политической карьеры[27].

Исполненный сочувствия, Кэнтли направил Сунь Ятсена к юристу, который посоветовал молодому революционеру немедленно покинуть остров. Пекин требовал экстрадиции Сунь Ятсена и его соратников. Первым же пароходом Сунь Ятсен (а вместе с ним и Чжэн) отплыл из Гонконга в Японию. Там Сунь Ятсен узнал, что японское правительство рассматривает вопрос о его выдаче, и понял, что придется бежать. Чтобы изменить внешность, он отрезал свою косу, которую все равно терпеть не мог, отпустил усы и переоделся в европейский костюм. Внешне ничем не отличаясь от современного японца, Сунь Ятсен отбыл на Гавайи.

В списке лиц, объявленных в розыск, имя Сунь Ятсена стояло первым. За его поимку была назначена награда в тысячу серебряных долларов. С этой цены, обещанной за его голову, началась жизнь Сунь Ятсена в статусе политического эмигранта.

На Гавайях Сунь Ятсен надеялся собрать достаточно денег для новой попытки поднять восстание. Однако на этот раз он потерпел полнейшее фиаско. Люди ужасались жестокости его методов или боялись, что их уличат в связях с этим человеком. Едва он начинал говорить, они зажимали уши и бросались наутек. Впрочем, смутить или испугать Сунь Ятсена было практически невозможно. Не думая отступать от своих намерений, в июне 1896 года он отправился на материковую часть Америки. Путешествуя от западного побережья до восточного, Сунь Ятсен повсюду искал китайские сообщества: он проповедовал людям идеи революции, а затем обращался к ним с просьбами о пожертвованиях. Правда, куда бы ни приезжал Сунь Ятсен, будь то Сан-Франциско или Нью-Йорк, жители Чайна-таунов сторонились его. Как он позднее отмечал, соотечественники воспринимали его «как ядовитую змею или опасного скорпиона»