Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [59]
Бракосочетание состоялось 1 декабря 1927 года. В день свадьбы жених опубликовал в гоминьдановской газете статью, в которой выражал свою радость. Невеста признавалась друзьям, что она «в смятении». После христианской церемонии в доме невесты более тысячи человек посетили гражданское бракосочетание в отеле «Маджестик» – великолепном, похожем на замок здании, окруженном большим парком. Это было лучшее место для торжеств во всем городе, «собрались все, кто хоть что-то собой представлял», с восторгом писала Мэйлин Эмме. «Такой пышной свадьбы Шанхай еще не видывал!»[288] Отчеты в прессе изобиловали подробностями. Одна газета описала свадебное платье Мэйлин, сшитое по европейской моде: «Невеста выглядела очаровательно в прекрасном наряде из серебристого с белым жоржета, слегка задрапированного сбоку и подхваченного веточкой флёрдоранжа. Веночком из таких же бутонов была украшена фата из восхитительного кружева, которая струилась длинным вторым шлейфом поверх первого из белого вышитого серебром атласа, ниспадавшего с плеч. На невесте были чулки и серебряные туфельки, она несла букет из бледно-розовых гвоздик и веточек папоротника». Чисто белый цвет считался в Китае траурным цветом, поэтому Мэйлин обильно украсила свой наряд серебром.
После свадьбы у Чан Кайши состоялся долгий разговор – но не с женой, а со Старшей сестрой[289]. Они обсуждали текущее положение в стране и планы Чан Кайши. Айлин симпатизировала Пекинскому правительству, и это, несомненно, повлияло на действия Чан Кайши. Одержав победу, он проявил уважение и доброжелательность по отношению к пекинским чиновникам и многим из них сохранил посты. Бывшего премьер-министра Дуань Цижуя он называл своим «наставником» и хвалил за «бесспорно огромный вклад» в развитие страны[290]. Несколько лет спустя, когда скончался У Пэйфу, Чан Кайши устроил ему пышные государственные похороны[291].
Айлин играла роль советника при Чан Кайши и считала, что обязана держать молодого супруга сестры в строгости. Однажды молодожены на целый день уехали кататься. Тем же вечером, когда Чан Кайши навестил Айлин, она отругала зятя за склонность предаваться удовольствиям в ущерб политическим обязанностям[292]. Чан Кайши обиделся и записал в дневнике, что Старшая сестра недооценивает его и не видит его растущего потенциала. Он решил впредь показывать себя перед Старшей сестрой исключительно в лучшем свете. С тех пор, по свидетельствам его ближайшего окружения, Айлин влияла на генералиссимуса сильнее, чем кто-либо другой[293].
Глава 10. Жизнь с диктатором, загнанным в угол
Довольно быстро между Мэйлин и ее мужем возникли разногласия. Уже в конце декабря 1927 года новобрачные серьезно поссорились. Приехав домой днем, Чан Кайши не застал там Мэйлин. Он вспылил, потому что привык иметь дело с женщинами, которые всегда готовы были ждать его дома. Когда Мэйлин вернулась, она даже не подумала извиниться, и Чан Кайши пришел в бешенство. Возмущенная Мэйлин дерзко ответила мужу. Он назвал ее ужасно «заносчивой» и лег в постель, сказавшись больным. Не обращая на него внимания, разгневанная Мэйлин помчалась к матери и тоже объявила, что больна. Первым сдался Чан Кайши. Он пожаловал к Мэйлин вечером – «несмотря на свою болезнь». Мэйлин выпалила, что ей «осточертели ограничения свободы», и посоветовала Чан Кайши поработать над исправлением его характера. Они помирились. В ту ночь Чан Кайши был слишком взвинчен и не мог уснуть: ему казалось, что у него «содрогается сердце и трясется плоть»[294].
Женой Чан Кайши стала особа независимая и своенравная, как тигрица. Впервые в жизни ему пришлось извиняться перед женщиной. Пока тянулась бессонная ночь, он понял, что ему придется смириться с темпераментом Мэйлин. Он нуждался в ней по многим причинам, ведь Мэйлин была связующим звеном между ним и Сунь Ятсеном, преемником которого он себя называл. Чан Кайши решил, что «склонен согласиться» с Мэйлин и ему следует изменить свое поведение[295]. На следующее утро вместо того, чтобы по привычке встать на рассвете, он остался в постели и нежно предавался любви с женой до десяти часов.
Мэйлин сразу же сделала ответные шаги к примирению. Ее приятно волновал новый статус мадам Чан. Позднее она вспоминала, о чем думала в те дни: «Вот он, мой шанс. Вместе с мужем я буду неустанно трудиться, чтобы превратить Китай в сильное государство»[296].
Мэйлин считала, что победа Чан Кайши положит конец внутренним конфликтам и принесет в страну мир. Она должна помочь ему победить и стать хорошей первой леди. Мэйлин отказалась от западной одежды и отдала предпочтение традиционному шелковому ципао. Расшитое цветами, с разрезами до колен на юбке, оно стало ее «мундиром». По китайской моде тех лет Мэйлин носила гладкую стрижку с аккуратной челкой. Когда ее брат Т. В., занимавший пост министра финансов при Чан Кайши, пожелал выйти в отставку, Мэйлин убедила его повременить. Пока Чан Кайши находился в Северном походе, она закупала лекарства для раненых, собирала в огромных количествах одежду и постельные принадлежности, обеспечивала охрану врачей и медсестер Красного Креста. Она передала западным консулам сообщение Чан Кайши, в котором гарантировалось, что армия Гоминьдана защитит их коллег в зонах боевых действий. Как специальный представитель Чан Кайши, она выполняла задачи, с которыми не справился бы никто другой. Чан Кайши писал в своем дневнике, что половиной победы он обязан жене
