Старовский раскоп - [81]

Обряд исцеления.

Обряд с использованием практики передачи энергии от одного живого существа другому…

***

Антон.

А вот замечательно носиться по лесу в середине ночи в декабре! Лапы мерзнут, хвост отваливается… Думал взять след и выпотрошить какого-нибудь несчастного мышонка-бельчонка-зайчонка… Никаких вам зайчат и прочих тварей среди ночи в мороз.

Ничего, только темнота, расцвеченная небом в звездах, а звезды большие и тяжелые, и все как одна — презрительные и злые. Еще вон сосны. Сосны тощие, ощипанные навалившимся морозом, унылые и скрипучие.

Снег по брюхо. Навалило за зиму. Давно такого не было. Под снегом, если прислушаться — тонкие шорохи и встревоженные попискивания.

Пусть их. В глотку не лезет.

Ночь черная и ледяная.

Еще сколько-то побегать, а потом возвращаться. Шерсть короткая и совсем уже не греет.

Домик за тридцать километров от Нововерска, а в Нововерске сейчас только настоящая жизнь и начинается — неон рекламы, ночные автострады залеплены огнями, яркие дорогие автомобили останавливаются перед сияющими дверями, хлопают дверями, и вытекают из них пестрые возбужденные люди, у которых сейчас — она самая, жизнь.

Хорошо им там.

А тут — домишко. В домишке печка, некоторый запасец дров, с лета — лапша быстрого приготовления, керосинка и свечи. И там еще лежанка, на которой, наверно, спит эта девчонка. Хорошо, если спит. В домике еще рюкзак, а в рюкзаке — бутылка. И Антон мог бы поклясться — этой бутылки он в рюкзак не пихал. Сама завелась? Наползла…

До домика — цепочка следов. Перекрест — лосиные. Сумасшедший лось какой-то, по ночам шляется. Может, сова спугнула. А сову спугнул Антон, когда в злости дербанил ветки каких-то кустов.

Ну, зато теперь уже точно спит. Девчонка.

У домика — орешник. Старый и кривой. Просел под тяжестью снега и едва дышит уже. Наверно, рухнет скоро и придавит собой домик. А прошлым летом пилить рука не поднялась.

Она уже действительно спит — черная уютная кошечка клубком на лежанке, под печной треск и тихий шелест потревоженного барьера. Во сне поводит ухом и дергает хвостом.

За окном — тонкий намек на утро. Оттаивающие подушечки лап режет ножом. Пантеры — теплолюбивые животины, им в Сибири никогда хорошо не было. На кой вообще здесь сидеть? Почему не Африка, почему не Индия?! Из-за святилища какого-то?! Саат, которой не существует?! Которой поклонялись лохматые хвостатые предки, обпившись настойки валерианы?!

Черт бы их побрал! Лапы отваливаются, оттаяв.

И теперь — можно отдохнуть самому.

… Шёл, шёл Кот — лесом, полем и снова лесом. Вдруг видит — река. Такая широкая, что деревья на той стороне кажутся травинками. Такая глубокая, что даже рыбы тонут. Пригорюнился Кот — как ему дальше идти? Как ему до края земли дойти и вниз заглянуть? Присел под деревом и песню завел о своей тяжкой судьбине. Прилетела Птица, села на самую верхнюю ветку дерева и слушает.

— Хорошо ли я пою? — спрашивает Кот.

— Хорошо, — отвечает Птица. — Спой еще!

— Спою. Только у меня горлышко устало громко петь, ты сядь поближе, чтобы лучше слышать.

Птица села на ветку пониже. Дальше Кот поет.

— Хорошо ли я пою? — спрашивает.

— Хорошо. Только спой еще.

— А ты сядь поближе, чтобы лучше слышать.

Пересела Птица совсем близко, слушает, а Кот ее лапой — хлоп! — и поймал.

— Отпусти меня, хитрый Кот! — заверещала Птица. — Отпусти, подлый Кот!

— Отпущу, — говорит Кот. — Только сперва пообещай, что перенесешь меня через реку.

— Тяжелый ты, Кот. Не утащу!

— А ты подруг позови. Авось, вместе выдюжите. Ну, обещаешь?!

— Обещааааю! — засвиристела Птица. — Только отпусти!

Отпустил Кот Птицу, слетала она за подругами, схватили все вместе Кота — кто за лапу, кто за хвост, а кто и за ухо — и потащили через реку. Час летят, все река не заканчивается. Два летят — не заканчивается, три летят — наконец, перелетели. Отпустили тут Кота на землю, дальше пошёл.

Лесом, полем идет, вдруг навстречу — Волк. Огромный Волк, больше Кота и злющий! Рычит на Кота:

— Готовься, хвостатый, съем сейчас!

А Коту жуть как не хочется, чтобы его съедали. Он и говорит:

— Не ешь меня, Волк. У меня дома жена и детки малые кушать просят…

Легенды и сказки Кланов мира, раздел "Пантеры", с. 34

Глава 7.

Координатору регионального отделения Большого Круга Верхнего Сияния

по делам Кланов

по Сибирскому округу

Олегу Сергеевичу Ракитину

Распоряжение

В связи с ростом напряженности и участившимися межклановыми конфликтами (Кланы Волков и Пантер) на подведомственных Вам территориях ввести чрезвычайное положение и дополнительный порядок перерегистрации по факту наличия по инструкции 22-Б. Всем перерегистрируемым срочно пройти подтверждение личности в установленном порядке.

Подготовить согласительную комиссию и два состава (основной и дополнительный) трибуналов из числа глав Кланов, не заинтересованных в конфликте.

По вопросу о "взбесившейся Пантере" — действовать по обстоятельствам, однако не мешать исполнению законных интересов клана Волков.

Глава Координаторской Комиссии по делам Кланов Ирвин Фром.

22 декабря 2007 года.

Андрей.

Мучительно долго ждал. Отвратительно долго. Часа полтора, наверно. Домик на окраине города. Территория Волков. Волк Константин Петрович привел и выбил встречу с Координатором. Сперва, конечно, был разговор с местным главой Клана, Алексеем Ивановичем. Солидной конструкции зооморф, впечатляет. Силой бьет еще с порога. За стеной чувствуешь, как он там у себя в кабинетике расхаживает туда-сюда. Ворочается тяжелая Сила. Не злая, просто такая тяжелая, что давит. Интересно, как его воспринимают другие Волки…