Руфь Гилберт судорожно сплела свои тонкие пальцы.
— Без сомнения, — сказала она, — во всех газетных историях есть значительная доля вымысла. Но и доля правды там тоже, несомненно, есть. А значит, вы не тот человек, который может дать детям надлежащее воспитание.
— Руфь! — Стивен Гилберт, казалось, был шокирован прямолинейностью своей жены. — По-моему, это чересчур.
— Возможно, но по сути я права. — Руфь перевела дух. — Митчелл, поймите, я абсолютно ничего против вас не имею. И муж, и я — мы всегда хорошо относились к вам. Когда наша дочь вышла за вашего брата, мы были только рады. Но теперь… — Голос ее дрогнул. — Теперь, когда Донны и Кевина нет в живых, мы все должны думать в первую очередь о детях.
— Именно о них я и думаю. — Митч изо всех сил пытался говорить спокойно и вразумительно. — И считаю, что самое лучшее для них — остаться в родном доме.
— Да, на попечении юбочника, который вечерами развлекается в подозрительных клубах, а ночи проводит черт знает где и черт знает с кем. — Стивен опустил руку на плечо жены, но Руфь раздраженно стряхнула ее. — А эти ваши комиксы чего стоят! Истории какого-то дегенерата, сексуального маньяка, который…
— Но надеюсь, вы не думаете, что я изображаю в комиксах собственные скрытые пороки, — мягко возразил Митч. — Бифф Барнетт — комический характер. Да, этот парень вечно попадает в идиотские переделки, и все над ним потешаются. Только я-то не персонаж комикса. — Митч умоляюще взмахнул руками. — А что до всех этих газетных измышлений… Прошу вас, дайте мне возможность самому объяснить, что к чему. Неужели вам трудно меня выслушать?
Смахнув набежавшие слезы, Руфь повернулась к мужу. Стивен крепко сжал ее руку.
— Мы готовы вас выслушать, — спокойно произнес Стивен. — Выслушать и по возможности понять.
Митч говорил долго и горячо. Прежде всего, не надо считать его прототипом легкомысленного героя созданных им комиксов. Конечно, он знает, что бабушка и дедушка души не чают во внуках, но сам он не представляет жизни без этих детей. Кроме того, дома, как говорится, и стены помогают — здесь, в привычной обстановке, среди старых друзей, боль утраты притупится скорее.
Дети столько пережили, и теперь, если они окажутся в незнакомом городе, в новом доме, в новой школе, это принесет им только вред, убеждал Митч. К тому же старшие, особенно Дасти, до сих пор болезненно переживают потерю родителей, и с ними занимается детский психолог.
— Дайте мне хотя бы год испытательного срока, прежде чем потребуете передачи опеки, — взмолился Митч напоследок. — Прошу вас. Вы сами увидите, мне можно доверять.
— Но… — Руфь явно колебалась.
Почувствовав это, Митч пустил в ход свою неотразимую улыбку:
— Поймите, неутомимый юбочник не имеет ко мне никакого отношения. Это плод воображения моего рекламного агента, и не более того.
— Конечно, такие дела с наскока не решаются, — веско произнес Стивен. — Нельзя забывать, что здесь дети — у себя дома.
— А никто и не забывает. — Руфь, похоже, начала сдаваться.
Стивен потер лоб и облегченно вздохнул.
— А теперь, когда мы обо всем переговорили, — заключил Стивен, — по-моему, самое время пообедать. Я умираю с го…
Слова замерли у него на губах, потому что сверху донесся приглушенный голос:
— Дасти… Да-а-асти.
Стивен удивленно вскинул бровь.
— Кто это, Митчелл?
Охнув про себя, Митч растянул губы в улыбке.
— Водопроводчик. У нас сегодня работает водопроводчик.
— В самом деле? — У Стивена глаза на лоб полезли.
Митч вскочил, нервно теребя ворот рубашки.
— Одну минуту, — пробормотал он. Руфь тоже встала.
— Пожалуй, мы сейчас поднимемся наверх, взглянем на малышку.
— Нет-нет! — Митч так решительно вытянул вперед руки, словно хотел остановить грузовик на полном ходу. — Она еще не проснулась.
— Но мы не собираемся ее будить, — в недоумении заметила Руфь.
— Она просыпается от малейшего шороха.
Митч побежал наверх. Руфь и Стивен направились следом за ним.
— Ничего, она не проснется, — твердила Руфь.
Я загляну тихонько, как… — Вдруг она онемела от изумления.
— Господи помилуй! — выдавил из себя Стивен.
Оба уставились поверх головы Митча, не веря своим глазам.
Повернувшись в направлении их взгляда, Митч увидел такое, что едва удержался на ногах. Дверь в ванную была открыта, и оттуда испуганно выглядывала красивая женщина с мокрыми рыжими волосами. На ней был его собственный купальный халат.
