Старомодная музыка - [3]

Он замолчал, и я тупо спросила:

— После какой вечеринки?

— Давно это было. Чуть ли не полсотни лет назад. В ту пору у набережной стояли на причале штук пятнадцать плавучих домов, один другого модней да нарядней, они принадлежали легкомысленным лондонским юнцам. Молодежь наезжала в эти дома на субботу — воскресенье да по праздникам и веселилась тут напропалую. Ну и вот, затеяли как-то вечеринку на острове в честь закрытия летнего сезона. Набрали с собой выпить-закусить, граммофон прихватили. А после давай перевозить на остров всех желающих: подъезжали к каждому плавучему дому и звали с собой всех подряд, друзей и незнакомых без разницы. Было как раз полнолуние, вода тихая такая. Но с тех пор никого из них так и не видали.

— А… что случилось? Утонули?

— В конце концов, так все и стали объяснять. Да только трупов-то не нашли. И лодки тоже. В общем, больше я об этом не распространяюсь — ни при полиции, ни при ком-нибудь еще. Довольно надо мной насмехались, когда я последний раз завел об этом речь. Видно, людям непременно надо посмеяться над непонятным, иначе им станет страшно. Но вы-то, я считаю, вправе знать все.

Даже после этого я отмахнулась от его слов. Вопреки всякой логике, мне казалось, что Фрезер уже ждет меня а плавучем кафе мистера Данкуорта.

— Благодарю вас за то, что вы мне рассказали. Но вряд ли это имеет отношение к моему мужу. Он отплыл на реальной, осязаемой лодке: когда он прыгнул в нее, лодка покачнулась и ударилась о борт «Дарнли». Я слышала своими ушами.

Мы уже почти подплыли к дому мистера Данкуорта, и тут он, взглянув на меня в упор, спросил:

— В котором часу, говоришь, подошла лодка за твоим мужем?

— В половине девятого вечера — я еще, помнится, посмотрела на часы.

В его голосе звучала неподдельная жалость, когда он мягко возразил:

— Значит, лодка не могла быть реальной, девочка. В половине девятого был разгар отлива. В устье не хватило бы воды, чтобы держать на плаву спичечный коробок.

Десятый час, Колин; я зажгла лампу с колпачком, защищающим пламя от ветра, и вынесла ее на палубу. Боюсь того, что ялик появится, и боюсь, что он не появится. Возможно, через полчаса я вновь буду с Фрезером, вот на чем мне нужно сосредоточиться.

Остальные события года тебе известны. Полиция пришла к выводу, что от обезболивающих таблеток у меня помутился рассудок, так как ни одна лодка и ни один человек не числились в безвестном отсутствии. Сержант отнесся ко мне по-отечески и стал ласково внушать, что сплошь и рядом мужья бросают жен и не было ли у нас ссоры. Потом со мной случился нервный припадок, а уж после него на мои слова вовсе перестали обращать внимание; знаю, меня жалели, но все махнули на меня рукой, как на «тронутую».

Вот я и не заикалась об этом никому, кроме мистера Данкуотера. За последние месяцы я наезжала сюда несколько раз, и теперь у меня есть… есть рабочая гипотеза. Действую я, исходя из нее. Люди, пригласившие Фрезера, не мертвецы и не призраки. Просто они заблудились во времени. По-видимому, участники той первой вечеринки наткнулись на какой-то ухаб во времени, как на сучок в дереве. Быть может, виноват сам остров — недаром суеверия, связанные с Одиноким Деревом, ведут свое начало с XVII века, как явствует из книги, которую я прочла в местной библиотеке. Но что бы там ни столкнуло их с колеи, время для них перестало двигаться по прямой. Все остальные жители Земли продолжали шагать в ногу, секунда за секундой, час за часом, неделя за неделей; а участники вечеринки на Одиноком Дереве сбились с шагу и потому для нас исчезли. Возможно, то же самое произошло на «Марии-Целесте»… да и помимо нее известны непонятные случаи массовых исчезновений.

Я верю, что участники вечеринки перескочили на другую плоскость времени, где оно движется неизмеримо медленнее, но раз в году, в годовщину вечеринки, их время пересекается с нашим. Может быть, Фрезеру кажется, что он отсутствует каких-то несколько минут. Тогда в ближайшие двадцать лет он и попытки не сделает вернуться ко мне. К тому же у меня предчувствие, что вернуться ему бы все равно не удалось, иначе хоть кто-то из «легкомысленных юнцов» уже объявился бы среди нас, в наши дни.

Теперь, конечно, в моих силах только одно. Мистер Данкуорт знает, благослови его бог, он мне сдал на этот вечер «Дарнли». Опять луна, начался отлив, уступами спускаются к воде заболоченные берега. Как жаль, Колин, что мы уже не дети, не лежим в своей бело-голубой спальне и мамочка не придет подоткнуть нам одеяльце и поцеловать на ночь.

Колин! Вот музыка. Вновь я слышу музыку, пронзительный старомодный рэгтайм. И вода… вода опять заполняет устье, неся с собой могильный холод; она уже плещет о борт «Дарнли». Все начинается заново, Колин, а ты — последнее звено, связывающее меня с привычным миром. Постарайся же сделать для нас все, что можешь. Если удастся, попроси кого-нибудь помочь.

Вот оно. Я слышу плеск весел и голоса. А впереди ждет Остров. Будь же там. Фрезер. Умоляю, будь там.