Старинные эстонские народные сказки - [105]

И, наконец, в четвертую группу можно включить сказки, составленные Крейцвальдом произвольно. Конечно, и в них различимы некоторые народные или литературные мотивы, однако определить в них конкретный фольклорный тип почти невозможно. В эту группу входят сказки «Двенадцать сестер», «Как сирота нашел свое счастье», «Король Туманной горы», «Мудрый советчик», «В подземном царстве», «Северный дракон», «Найденыш», «Волшебное яичко», «Земляничка», «Тийду-музыкант». Художественная ценность сказок этой группы различна, в большинстве они скомпилированы из стереотипных мотивов; так, в основу некоторых из них положены сюжеты западноевропейских волшебных сказок. Но здесь же мы встречаем и ряд очень эмоциональных литературных сказок Крейцвальда («Волшебное яичко», «Северный дракон», «Тийду-музыкант»).

В итоге можно сказать, что в двух третях сказок Крейцвальда можно определить служащие их основой фольклорные типы, а одна треть составлена автором более или менее произвольно. Это касается только сюжетных мотивов; литературная же форма во всех случаях целиком принадлежит Крейцвальду.

Крейцвальд обращался с фольклорным материалом так свободно, разумеется, не с целью фальсификации, а лишь потому, что своей главной задачей он ставил отображение жизни и психологии эстонского народа при помощи фольклора. Он хотел возвратить народу его творения, воссозданные на более высоком художественном уровне, в форме национальной литературы. Поэтому он считал своей прямой обязанностью не только соединять разные варианты одного сказочного сюжета, но иногда и дополнять сюжет подходящими мотивами из других сказок, излагать все по возможности подробно и выразительно, так, как это сделал бы идеальный рассказчик из народа. Во всех составленных им сказках Крейцвальд неизменно стремился сохранить их народный характер и не превратил их в произведения, где преобладает индивидуальное творчество автора, как например, в сказках Музеуса или Тика.

Характерная особенность сказок Крейцвальда по сравнению с народными — это их более значительный объем. Каждая сказка занимает в среднем около десяти страниц. Это объясняется не только соединением разных сюжетов и мотивов, но и более полным и подробным описанием событий и персонажей, более частым применением диалога и т. д. Именно такой амплифицирующей переработкой Крейцвальд значительно повысил художественные достоинства сказок.

Преобладающее большинство сказок в собрании Крейцвальда относится к группе волшебных сказок. К типу легендарных можно отнести только одну сказку («Лопи и Лапи»), но и в ней роль христианского бога или святого исполняет всесильная фея. Вообще можно сказать, что Крейцвальд как рационалист избегает персонажей из христианской мифологии. Из так называемых новеллистических сюжетов он воспользовался только тремя, из группы сказок о глупом черте — шестью, из группы сатирических — пятью сюжетами. Сказок о животных у Крейцвальда вообще нет. Из всех известных в народе сказочных сюжетов (по Аарне) Крейцвальд использовал только 5–7 процентов, а из группы волшебных сказок примерно одну четверть. Отчасти этот выбор ограничили и внешние условия: Крейцвальд знал, что цензура, вычеркнувшая даже сказку «Хитрый Антс», никогда не пропустила бы более острых сатирических сказок.

Более полно представлены в «Эстонских сказках» народные предания. Они легли в основу ряда сказок, например, «В подземном царстве», «Заколдованное ружье», элементы их содержатся и в сказках «Двенадцать сестер», «Как сирота нашел свое счастье», «Король Туманной горы», «Чурбан и Береста».

*

Народные сказки, как известно, во многом отражают реальную народную жизнь, быт. Но прежде всего в этих произведениях народной поэзии находит выражение идеология народа, его думы и чаяния. Сказки рассказывались прежде всего для того, чтобы хоть в воображении увидеть осуществленными свои мечты, хотя бы на миг почувствовать себя счастливым, сильным, богатым — хозяином имения, женихом королевской дочери или царем. В этом сказочном, идеальном мире сбываются надежды слабых и угнетенных, воплощаются их мечты о социальной справедливости. Их представитель — сирота или младший сын, даже дурачок — в награду за свою правдивость и доброту неизменно оказывается победителем, к нему приходит богатство и счастье, а злые и алчные несут наказание.

Эта народная идеология сохранилась и в сказках Крейцвальда, и не только сохранилась, но и проявляется еще ярче и отчетливее, чем в народной традиции, становится более ясной, активной и боевой. Конечно, и в сказках Крейцвальда герой борется обычно за свое личное счастье и награждается богатством, любовью принцессы. Но при этом он всегда обладает высокими моральными качествами, и именно поэтому волшебное счастье ему улыбается. Это счастье он делит со своими родными и с теми, кто ему помогал. Крейцвальд не осуждает личное богатство как таковое. Но у Крейцвальда богатые и могущественные почти всегда алчны и несправедливы и только идеальный герой остается справедливым и добрым даже тогда, когда становится королем. Таким образом, и этот идеал — отражение реальных надежд и чаяний народа.