Старики-разбойники - [4]

– Я не понимаю, какие трудовые успехи могут быть у «Промстальпродукции» без вас!

Но Валентин Петрович уже не понимал шуток. Он вышел на авансцену и громко сказал:

– Товарищи!.. Я так растроган... Я и не представлял себе, что вы меня любите так сильно... Я жалею, что не позвал сюда жену, дочь, ее жениха Володю и моего лучшего друга Колю Мячикова. Я вас тоже люблю...

Он взял самовар и молча вернул его управляющему трестом.

– Тебе не понравился самовар? – растерянно спросил управляющий.

– Мне сейчас не до самовара! – загадочно ответил Воробьев.

Зал, до этого скучавший, заинтересованно притих.

Валентин Петрович подскочил к столику с подарками, сгреб их в охапку и сошел со сцены к народу.

– Вы меня убедили! – растроганно сказал Валентин Петрович, отдавая главному инженеру рыболовный набор.

– Я понял, что я еще нужен! – признался Воробьев секретарю комсомольской организации, возвращая трехрожковый подсвечник.

– Пусть у меня больное сердце, пусть мне шестьдесят два, пусть я заслужил отдых, – я не уйду на пенсию, я остаюсь с вами! – И Валентин Петрович всучил главному бухгалтеру мельхиоровый подстаканник.

– Минуточку! – остановил распоясавшегося юбиляра главный бухгалтер. – Во-первых, я дарил вам не подстаканник, а кофеварку...

– Извините! – Воробьев быстро исправил ошибку.

– Во-вторых, – продолжал бухгалтер, – кофеварка приобретена на средства из директорского фонда. Списать я ее не могу. А в-третьих, что мне теперь делать с этой кофеваркой?

– Положите ее на депонент! – хулигански посоветовал Валентин Петрович. Раздав сувениры, он возвратился на сцену и в упор спросил референта министра:

– А вы мне что дарили?

– Приказ министра! – неуверенно ответил референт.

– Ну, это не страшно! Не все приказы выполняются!

– Если я тебя правильно понял, Валентин, – заикаясь, спросил управляющий трестом, – ты отказываешься уходить на пенсию?

– Коллектив не может обойтись без меня, а я не могу жить без коллектива! – гордо объяснил Валентин Петрович.

– Но ты должен понять... Неужели ты не догадываешься?.. – начал путаться в словах управляющий трестом. – Ведь это... так сказать... ритуал... это...

– Ты что же, – безжалостно оборвал управляющего саботажник, – хочешь сказать, что все лицемерили, упрашивая меня остаться?

– Нет, этого я не хотел сказать, – управляющий не знал, как выпутаться из создавшейся ситуации. – Но мы... все...

Воробьев обратился к залу:

– Товарищи! Вы хотите, чтобы я ушел на пенсию?

– Не-ет! – озорно ответил зал, как и всякий другой зал, обожавший побузить.

– Вы хотите, чтобы я остался с вами?

– Хо-отим! – дружно откликнулся зал.

– Вот видишь, как ты скверно думаешь о людях! – Валентин Петрович укоризненно взглянул на управляющего и покинул собрание в роскошном настроении.

Молодой человек, которого уже назначили на должность Воробьева, влез на стул и отчаянно закричал:

– А как же я?

Зал безжалостно расхохотался.

– Вашим подарком товарищу Воробьеву будет отказ от должности! – пошутил референт министра. Он был большой шутник.

Неожиданно вернулся Воробьев. Зал встретил его смехом и аплодисментами. Валентин Петрович подошел к управляющему трестом и громко сказал:

– Между прочим, банкет не отменяется!

– А по какому случаю банкет? – сердито осведомился управляющий трестом.

– По случаю моего неухода на пенсию!

Количество банкетов в нашей стране неуклонно растет, как и все остальное. Банкеты даются по любому поводу и без повода. Банкеты устраиваются на уровне кофе, на уровне водки и, наконец, самые ответственные банкеты – на уровне коньяка. Банкеты бывают в складчину, за счет подчиненных, а иногда, к сожалению, за свой собственный счет.

Но самые приятные банкеты – это дармовые, за счет богатого отечества. И льются на них водочные реки среди колбасных берегов сырого копчения... К человеку, надравшемуся на таком банкете, отношение иное, чем к человеку, который наклюкался в магазине, деля пол-литра на троих. И это понятно. Потому что этот, в магазине, напивается в свободное от работы время, а тот, банкетный, – при исполнении служебных обязанностей, что почетнее.

Валентин Петрович давал банкет на свои трудовые деньги. Валентин Петрович торопился попасть домой до прихода гостей и поэтому взял такси.

Когда он открыл дверь квартиры, жена взволнованно кинулась навстречу:

– Ну, как прошло?

– Великолепно! – гордо выпятил грудь Воробьев. – Маша, поздравь! Они меня не отпустили!

– Как – не отпустили? – ахнула жена.

– Они в ногах у меня валялись! – скромно сообщил муж.

– И ты согласился?

– Что мне оставалось делать? – невольно начал оправдываться триумфатор, горестно подумав при этом, что полного взаимопонимания не бывает даже в самых лучших семьях.

– Безобразие! – возмутилась Мария Тихоновна. – Как они смели! У тебя больное сердце!

– Ты пойми! – пытался утешить жену Воробьев. – Сам референт министра приехал специально, чтобы сказать: «Какие могут быть успехи у «Промстальпродукции» без вас», то есть без меня!

Мария Тихоновна всхлипнула:

– На тебе всю жизнь ездят!

Глава третья

Дружба Мячикова и Воробьева перевалила за серебряную дату. Они познакомились в госпитале, где долго лежали на соседних койках, и было это больше чем четверть века тому назад. А подружились потому, что были не похожи друг на друга. Активный и задиристый Воробьев сразу же взял деликатного Мячикова под свое покровительство, и эти отношения продолжались до сих пор.