Старики, которые хорошо пахнут - [19]

— И через какое время заявка пройдёт?

— Два, может, три дня, — женщина жалобно посмотрела на Криса, стараясь взглядом зацепить его, остановить, оставить в библиотеке.

— Не переживайте так сильно, я непременно вернусь через три дня! — Крис развернулся и шагнул к двери. Выходя, он услышал на прощание пожелание доброй дороги, утонувшее в скрипе ржавых петель.

Как выяснилось на остановке, автобус ходил каждые два часа, так что ждать казалось бессмысленным — иначе небольшое опоздание на работу может перерасти в настоящую катастрофу. Определив по карте маршруты других транспортных средств и ближайшие точки их пересечения, то есть остановки и станции, Крис двинулся в сторону намеченной цели.

Лужи так и бросались ему под ноги, и не удивительно, что через несколько минут его туфли начали издавать нелицеприятные чавкающие звуки.

Чафк… Тс-с-с… Чафк… Тс-с-с…

Как вы уже догадались, по не известной мне причине правая и левая туфля разговаривали отлично друг от друга. Видимо, на далёких диалектах или вообще на разных языках. Но, тем не менее, мучаться парню оставалось недолго. Уже виднелась остановка и наравне с Крисом к ней подъезжал забрызганный грязью автобус. И транспорт, и Крис — оба выглядели весьма подавлено и уставше. Что и сказать — они нашли друг друга.

Во время поездки ноги нагрелись, даже почти высохли. Можно было смело надеяться, что завтра наш юный путешественник не сляжет с температурой под сорок градусов Цельсия и не распустит сопли.

Ещё одним невероятным фактом являлось то, что автобус, в который сел молодой человек, был помечен тем же маршрутным номером, что и привычный для него транспорт, довозивший его обычно до работы. Значит, можно было расслабиться и наблюдать в окошко проплывающие мимо дома, скверы, голые лужайки и прекрасные тёплые фонтаны.

Парня разморило в тепле, он прикрыл глаза. Автобус плавно скользил по глубоким ямам, ухабам, неизвестно откуда взявшимся кочкам. За окном было прекрасное время года, когда асфальт на дороге таял вместе со снегом и появлялись первые «подснежники» на низких авто.

Крис сошёл на своей остановке, поблагодарил водителя за прекрасную поездку и в отличном расположении духа прошествовал на своё рабочее место.

— Юдин, зайди ко мне, — проскрипел голос начальника, когда Крис ещё не успел приземлиться в кресло.

— Иду-иду, Олег Викторович…

Как ни в чем не бывало Крис поправил галстук, интеллигентно придвинул стул обратно к столу и прошёл по указанному направлению.

Хозяин кабинета громко хлопнул дверью за спиной у парня — для солидности.

— Ну, Юдин. Как будете объяснять ваше опоздание на работу? Может, вы запамятовали, но рабочий день начинается в восемь тридцать, сейчас на часах уже половина одиннадцатого, значит, вы опоздали на два часа!

Крис стоически молчал. Олег Викторович жестом пригласил молодого человека присесть. Крис даже не колыхнулся в ответ на предложение.

— Я вас ещё раз спрашиваю, почему вы сегодня опоздали на работу? И хочу сразу предупредить, что отговорки типа «не прозвонил будильник» или «дети заболели» не сработают! — мужчина замолчал и задумчиво посмотрел на потолок. — А у вас есть дети?

— Нет, — произнёс Крис. — У меня есть собака, это считается?

Олег Викторович долго смотрел молодому человеку в глаза, потом махнул рукой.

— Молодец, партизан. Так и отвечай в случае чего, вдруг кто-то особенно надоедливый будет интересоваться, почему я тебе в этом месяце премию выписал, — начальник подмигнул, Крис улыбнулся.

На этой оптимистичной ноте и закончился разбор полётов. Потом, в течение всего дня, несколько раз подходил Семён Львович и старательно выпытывал, о чём Крис говорил с Олегом Викторовичем, но всё было без толку. Даже шоколад, принесённый как взятка, не переубедил Криса открыть коллеге эту страшную тайну.

Вечером дома у Криса всё же поднялась температура. Невысокая, всего около тридцати семи градусов. Он попил чаю с малиновым джемом и прилёг на кровать в своей комнате. Пушистый неугомонный пёс бегал кругами, не давая даже подремать. Кошмар во сне и наяву. Крис взглянул на стопку книг, стоящую у двери. Они источали миазмы, вонь. Они были не чисты. Казалось, все беды молодого человека заключались в том, что он сам, своей рукой впустил это зло в дом. Крис отвернулся, но тёмные холодные щупальца тянулись к кровати, качали ее. Вся комната начала кружиться.

Криса трясло.

Он повернулся на бок, к окну лицом — и испугался увиденного отражения. Немедленно вернулся в ровное положение — на спину. Краем глаза видел ненавистные чеховские тома. Стиснул зубы, но челюсть не слушалась — она танцевала чечетку, играя на его нервах. Обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь, согреться. Ему было холодно, чертовски холодно. Ему было жарко, нестерпимо, будто он жарился как грешник на сковородках в Аду. Крис скинул одеяло на пол. Дрожь усилилась, ломило кости, от его тела исходило марево, он отчетливо это видел. А чёрные, липкие щупальца книг тянулись к нему, сводили с ума…

— Зло, обман, чёрная желчь… Они хотят отравить мой дом!.. Я не позволю им!.. — Крис ворочался на промокшем покрывале, ему было душно, жарко, холодно. — Еретики, отступники, они предали правду!.. Они нашли… нашли последний оплот правды в моём доме и теперь хотят убить меня! — Криса выгнуло дугой, глаза чуть ли не вылезали из орбит — жадно искали кого-то вокруг себя, по щекам текли обжигающие слезы… Из передней доносился громкий, пугающий лай собаки. А Крис продолжал: