Старики и Бледный Блупер - [26]
Ковбой подхватывает мешок и рывком его раскрывает. «Дальний[111] сухпай. Образцово!»
Я беру свой мешок и показываю его Стропиле. «Эта хавка — номер один, Строп. Армейские эту хрень на выходах едят. Добавляешь воды, и получается настоящая еда».
Лейтенант Недолет говорит: «Ну, Мудила, и где ты эту хавку засувенирил?»
Скотомудила сплевывает. Улыбается, обнажая гнилые зубы.
— Украл.
— Значит, украл, сэр.
— Ага, украл… сэр.
— Это мародерством называется. За это расстреливают.
— Я у армейских украл… Сэр.
— Образцово. Обязанности морпеха включают в себя вздрачивание братских видов войск. Продолжай в том же духе.
Ковбой щиплет за руку морпеха, который помогал Скотомудиле тащить картонную коробку. «Это С. А. М. Камень. Ты его прославь. Он на шее свой камень таскает, чтобы динки, когда его грохнут, знали, кто он такой».
С. А. М. Камень ухмыляется. «Алкоголик ты херов. Хватит уже про мой камень всем рассказывать». Тянет за сыромятный шнурок и показывает нам свой камень, кусок кварцевого хрусталя в оправе из латуни.
Скотомудила прислоняет свой пулемет M60 к стене и усаживается, скрестив ноги. «Ох, чуть до письки не добрался».
С. А. М. Камень говорит: «Так точно. Мудила за этой гуковской девчушкой с елдой наружу гонялся…»
Лейтенант Недолет вытаскивает из ножен К-бар и отрезает кусок пластичной взрывчатки C-4, которую он выковырял из мины «Клеймор». Он кладет кусок C-4 в печурку, которую сделал сам, наделав дырок для прохода воздуха в пустой консервной банке из-под сухого пайка. Чиркает спичкой и поджигает С-4. Наполняет вторую банку водой из фляжки и ставит банку с водой на голубое пламя. «Мудила, я на прошлой неделе что тебе говорил?».
Реактивный F-4 «Фантом» с ревом проносится над нами и опустошает несколько бомболюков с ракетами над Цитаделью. Взрывы сотрясают палубу.
С. А. М. Камень рассказывает, поглядывая на Скотомудилу: «Там сущий ребенок был, сэр. Лет тринадцать-четырнадцать».
Скотомудила ухмыляется, сплевывает. «Раз до течки доросла, значит и до порева».
Мистер Недолет глядит на Скотомудилу, но ничего не говорит. Он достает белую пластмассовую ложку из кармана рубашки и опускает ее в банку с кипящей водой. Затем вытаскивает из набедренного кармана пакет из фольги с какао-порошком, разрывает, высыпает коричневый порошок в банку с кипятком. Берется за белую пластмассовую ложку и начинает медленно помешивать горячий шоколад. «Скотомудила Слышишь меня? С тобой разговариваю».
Скотомудила свирепо глядит на лейтенанта. Потом отвечает: «Да я так, подурачился, лейтенант».
Мистер Недолет помешивает горячий шоколад.
Я говорю: «Скотомудила, а с чего ты решил, что такой крутой?»
Скотомудила с удивлением глядит на меня. «Слышь, урод, ты меня не трогай. Ты не хряк. Ботинком в морду захотел? А? Биться хочешь?»
Я беру в руки свою M16.
Скотомудила тянется за своим M60.
Ковбой говорит: «Слушай, вот чего я терпеть не могу, так это зверства. Хочешь Мудилу долбануть? — Образцовое желание. Мудилу все равно никто не любит. Да он и сам себе противен. Но тебе реальная пушка нужна, не эта игрушка, M16. Маттел — это стильно».[112] Ковбой отцепляет осколочную гранату от бронежилета и бросает ее мне. «Держи, вот этим давай».
Ловлю ручную гранату. Несколько раз подбрасываю ее в воздух, ловлю, не отводя взгляда от Скотомудилы.
— Не, я вот надыбаю себе M60, и тогда с этим уродом будет у нас дуэль…
— Кончай, Джокер, — прерывает меня Мистер Недолет. — Слушай сюда, Скотомудила. Еще хоть раз к малолетке пристанешь — я спрячу свою маленькую серебряную шпалу в карман, и тогда уж мы с тобой смахнемся.
Скотомудила фыркает, сплевывает, берет бутылку «тигровой мочи». Он запускает зуб под металлическую крышку и с силой дергает бутылкой. Крышка с хлопком слетает. Он делает глоток, потом глядит на меня. Бормочет: «Крыса гребаная…» Делает еще пару глотков и очень громко говорит: «Ковбой, помнишь, мы устроили засаду углом у Кхесани и грохнули стрелковое отделение СВА? Помнишь ту маленькую гуковскую сучку, проводницу ихнюю? Она намного младше была, чем та, что я сегодня видел. — Делает еще глоток. — Мне и ту трахнуть не удалось. Но там-то нормально. Нормально. Я ее гребаное лицо выстрелом разнес. — Скотомудила отрыгивает. Он смотрит на меня и самодовольно ухмыляется. — Так точно, крыса. Я ее гребаное лицо выстрелом разнес».
Алиса показывает мне костяное ожерелье и пытается убедить меня, что это волшебные вудуистские кости из Нью-Орлеана, но я вижу в них просто высушенные куриные косточки.
— Что ж мы за… скоты такие, — говорю я.
Пару минут спустя Бешеный Эрл говорит:
— Хряки не скоты. Мы просто делаем свое дело. В нас то стреляют и мажут, то стреляют и попадают. Гуки тоже хряки, как и мы. Они воюют, как и мы. У них есть свои крысы-служаки, которые правят их страной, и у нас есть крысы-служаки, которые правят нашей. Но, по крайней мере, гуки — это хряки, как и мы. Вьетконг — другое дело. Ви-Си — это такие иссушенные старые мамасаны с ржавыми карабинами. А с СВА мы дружим. Мы друг друга убиваем, это само собой, но мы друзья. Мы круты.
Бешеный Эрл швыряет пустую пивную бутылку на палубу и берется за свое духовое ружье «Ред райдер».
Повесть о морской пехоте США во Вьетнаме. Легла в основу фильма С.Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» (Full Metal Jacket).
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».