Старик - [12]

Шрифт
Интервал

20.

Перечитывал кое-что из дневника. Жуть! Единственное, чего я не успел написать - свежую мысль о том, что "жизнь - штука сложная". Не, Витенька, не расслабляйся, рано. И что толку думать, как ты будешь отдавать концы? Думаешь - значит, уже отдаешь. Бенджамен Франклин, между прочим, говорил, что лучше один день - сегодня, чем два - завтра. Даром, что ли его портрет на стобаксовой?

Оставшиеся дни до моей акции я почти не выходил с дачи. Много читал -в основном, всякую бульварщину, что попадалось на полках. Влазить в какие-нибудь приключения не хотелось. Не тянуло и на пляж. Я мог очень спокойно сидеть с папироской на деревянном крыльце и радоваться жизни. Многое как-то само собой отпало. Женщины? Никакое влечение не заставит терпеть их глупость и пакостность. Неужели что-то поломалось внутри?

Нет, я-то еще не старик. Я - действую, я - желаю. Разве это апатия? А чего я желаю? Стать стариком. Господи, опять бред! Нет, Хайд еще не вышел из узды! Сегодня юбилей у Марка. День моего триумфа или... нет, даже думать не хочу. Сегодня я уезжаю с Сашиной дачи. А я привык. Тут было по-всякому. Я тут, можно сказать, "жизнь прожил". Собрал вещи привел жилье в относительный порядок, перекурил напоследок и вышел оттуда, заперев дверь. Было такое чувство, что я с кем-то расстался. С утра еще возился со своей экипировкой. Все проверил и выполз из логова только к трем. Дневник я оставил на столе, ведь я еще сюда обязательно вернусь и мы с Саней, даст Бог, отметим некоторые события. Интересно, матушка уже всем трубки пообрывала, по поводу моих "гастролей"? В город ехал, как чужой. За то я научился смотреть: вот, вижу я ветку дерева, и не думаю, отчего она такая, какой породы. Никаких хлорофильных реакций, никаких человеческих профилей в очертаниях, ветка, как ветка. Я долго молчал и пропитался этим молчанием. Хорошо иногда и не думать. А когда заткнется этот назойливый глупый внутренний человечек, со своей геометрией, моралью и всякой пустопорожней болтовней, все предметы вокруг сразу начинают громко кричать. Оказывается, можно ими и не управлять, а только смотреть на них. Вот, не властен я над этим деревом, даже если я спилю его и выстругаю из него гроб. На станции я видел нищего с табличкой :"Слепой". Забавно было бы увидеть дерево с табличкой: "Cogito, ergo sum."

Прибыв на вокзал, я позвонил Саше и, к своему удивлению, застал его дома. Мне не хотелось длинных расспросов, и мы договорились, что я оставлю ключи у соседки. Он удивился, зачем такая конспирация, но я что-то промычал и повесил трубку. В девять вечера я с замиранием сердца подходил к марковской даче. Я, уставший, старый больной человек, который с утра съел только булочку с кефиром на вокзале. Марковская "вилла" сияла и гремела. Еще только подходя к ограде, я слышал очень приличный джаз и заметил мелькание пестрых фигурок. На травке перед домом столы сдвинуты покоем. "Тихая домашняя обстановка" ограничивалась примерно тридцатью гостями. Марик в своем репертуаре. Я поискал глазами и увидел итальянцев. Он таки затащил их сюда! Слава Богу. Можно действовать. Вперед, актер!

21.

Все было поставлено на широкую ногу: лужайку освещали кварцевые софиты, по подстриженной травке сновали два-три официанта, специально выписанные из какого-то дорогого кабака. За столом стоял веселый гомон. Моего появления вначале никто и не заметил. Это хорошо. Они уже под шафе, тепленькие. Марк сидел рядом с Энрико. Все в нем сияло: редкий камень в перстне, редкой красоты галстук, редкая шевелюра. Я подошел к нему со спины и произнес хорошо отрепетированную фразу:

- А! Марочка-помарочка! Совсем забыл старика? А я вот, взял - и приехал! Ну, поздравляю, дорогой!

Марк обернулся и замер, как человек, проснувшийся в больнице, которому хирург только что сообщил, что в результате операции он теперь будет петь сопрано. Эффект был потрясающий! Все гости смолкли и косились, тона него, то на меня. Наконец у него прорезалась речь:

- Боже мой! Дядя Коля! Сколько лет! И надо же, в день рождения!

- Да, Марик, я все помню, дорогой. А ты такой... солидный! - мы обнялись и Марк, не отпуская меня, повернулся к гостям:

- Это мой родной дядя. Николай Иванович. Он специально приехал.

- Боже, сколько лет!.. Садись, пожалуйста, сюда,- он показал мне место за столом и гости снова загалдели. Жена Марика посмотрела на меня, как аллегория любознательности. Он наклонился к ней и шепнул: "Вот, черти принесли! Это мамин брат, который в деревне. Займи его чем-нибудь."(Ничто не укрылось от моего слуха.) Марк был настолько любезен, что выделил мне (от сердца оторвал) свою любовницу, Вику. Чтобы она меня заняла, и чтоб я , не дай Бог, не занял драгоценного внимания Бранцотти, которого он как раз охмурял. Я видел, как племяничек перемигнулся с этой рыжей красоткой, мол, потерпи, дорогая, после сочтемся. Вика тут же взяла меня в оборот, и хотя не знала, о чем со мной можно говорить, тем не менее, затараторила, как сорока. Ей бы позировать самому Модильяни. Длинношеяя, вся в веснушках, как это бывает у всех рыжих, она была со вкусом одета (или раздета). Очень эффектная и сексуальная. Но я быстро смекнул, что роль аутсайдера мне не подходит и поломал эту ситуацию, огорошив ее одним вопросом, доказывающим, что я далеко еще не маразматик. Она поняла, что о птичках и о погоде - мне надоело, и повернулась к Марку с немым вопросом.


Еще от автора Владимир Ефименко
Натыкаясь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Круг заклятия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Pavor Nocturnus

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вчерашний камень

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поэтические циклы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кисмет

«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…


После запятой

Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.


Двадцать четыре месяца

Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.


Поправка Эйнштейна, или Рассуждения и разные случаи из жизни бывшего ребенка Андрея Куницына (с приложением некоторых документов)

«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.


Я люблю тебя, прощай

Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.


Хроники неотложного

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.