Старфайндер - [15]

Теперь, выяснив, где второй ганглий, Старфайндер должен уведомить о его наличии начальника смены, с тем чтобы можно было принять надлежащие меры. Поскольку механическая мастерская расположена не слишком высоко над внутренней брюшной тканью кита, то палуба, отделяющая мастерскую от этой полости, не может быть очень толстой. Транссталь, сталь с измененной структурой, которая и есть эта внутренняя ткань, — это сверхпрочный металлоорганический материал, но легко сдается на милость гиперацетиленовых горелок, созданных на корабельных верфях Фарстар**** и усовершенствованных так, чтобы обрабатывать ее. Сама же палуба состоит из менее твердой транс — стали; чтобы прожечь ее насквозь потребуется всего несколько минут. И чтобы взорвать и полностью уничтожить ((*)), времени понадобится ненамного больше… Одно дело — мечты о том, чтобы командовать космическим кораблем — китом и держать прошлое на своей ладони, и совершенно другое — превратить такую мечту в явь, когда подобный поступок означает неизбежное изгнание навеки из принявшего тебя общества и расставание навсегда с женщиной, по — видимому, с женщиной обожаемой. Старфайндер осознал, что вплоть до этого момента вел себя как безумец. Теперь, слава богу, здравый смысл вернулся к нему.

Он выходит из механической мастерской и плотно закрывает за собой дверь. Свое намерение немедленно отыскать начальника смены и все рассказать ему он еще не изменил. Но почему тогда он повернул направо, вместо того чтобы пойти налево, и идет к камере движущей ткани? Причина проста, как дважды два: второй ганглий не представляет непосредственной опасности, и начальника смены можно уведомить о его наличии и сейчас, во время обеда.

Старфайндер возобновляет вчерашнюю работу. Большая часть второстепенных изменений ткани завершена. Главные потребуют гиперацетиленовой «хирургии», баллоны и горелки для которой дожидаются его поблизости, в дальнем углу камеры.

Во время работы он думает о том, каким образом древние карфагеняне превращали слонов в боевые машины. Как они закрепляли «доспехи» на груди, на боках и на передних ногах слонов, как громоздили башни на их громадных спинах и как учили этих толстокожих нападать на врагов и топтать их.

По непонятной причине он никак не может выбросить из головы эти боевые машины карфагенян и думает о них все утро. Когда из интеркома доносится звонок, извещающий о перерыве на обед, он выходит из камеры движущей ткани и направляется по коридору к сходному мидель — трапу. Он торопливо минует дверь в механическую мастерскую, но недостаточно быстро, чтобы в его мозгу не выжгло парочку роз, живую и мертвую.

Кают — компания размещается на второй палубе, прямо над камбузом. Огромный шкаф заполнен продуктами в расчете на первое путешествие будущего корабля, однако провиант для команды рабочих более скудный. Впрочем, Старфайндер не голоден и едва обращает внимание на еду. В его голове по кругу несутся слоны, затаптывая его собственные мысли. Время от времени ни к селу ни к городу среди огромных нескладных животных возникает роза. И тогда он понимает, что дальше так продолжаться не может, он должен либо отделаться от своего бремени, либо взвалить его на плечи по — настоящему. А поскольку взять на себя такую ношу означает самому разрушить второй ганглий, чего он сделать не может, он идет к начальнику смены, который покончил с едой и сидит один за отдельным столом, ковыряя в зубах.

Старфайндер решительно намерен остановиться у стола и очень близок к тому, чтобы сделать это. Но в самый последний миг, начальник смены поднимет на него глаза, и Старфайндер чувствует во взгляде этих блекло — голубых глаз разочарование и понимает, ничто не обрадует этого человека больше, чем сообщение о том, что кит не вполне мертв и что ему предоставляется возможность собственноручно прикончить его.

Да какая разница? Ведь Старфайндер сам хочет разрушить второй ганглий, разве не так? Почему он должен беспокоиться о том, кто именно выполнит эту работу, если ему это делать не придется? Несомненно, разница есть, и, несомненно, его это беспокоит, потому что он проходит мимо стола, не говоря ни единого слова, спускается по трапу на третью палубу и забирает с главного склада костюм, защищающий от 2-омикрон-vіі. Ни на главном складе, ни в коридоре третьей палубы никого нет; он в считанные минуты добирается до нижней палубы и теперь направляется к камере движущей ткани. Он оставляет костюм у дверей механической мастерской, забирает из своей ячейки гиперацетиленовую горелку и баллоны и возвращается. Затем входит в механическую мастерскую и плотно закрывает дверь.

Он отмечает центр мастерской, надевает защитный костюм и начинает прожигать палубу.

Толщина двери механической мастерской — около шести дюймов. Даже излучению полноценного ганглия не проникнуть сквозь нее. Как только второй ганглий будет вскрыт, его излучение 2-омикрон-vіі локализуется в стенах мастерской, безопасное для остальных.

Мысли Старфайндера блуждают, пока он прожигает палубу… В башнях, которые карфагеняне возводили на спинах своих боевых слонов, сидели лучники, и когда враг оказывался в зоне досягаемости стрел, эти лучники из безопасности своих передвижных крепостей стреляли, убивая во множестве одних своих недругов и нанося тяжкие раны другим. На шее каждого слона, верхом сидел проводник, вооруженный кувалдой, чтобы разбить слону позвонок, если того вдруг обует паника или безумие. Карфагеняне были мастерами реконструкции: они думали обо всем.