Старая ратуша - [115]

Глава 67

— Так при чем тут «Листья»? — переспросил Ари Грин.

Немного прибавив газу, он миновал подъем со скалистой расселиной и теперь притормозил на обочине неподалеку от того самого курортного местечка на берегу озера. Кенникот посмотрел через плечо Грина и увидел девочку-подростка — она забралась на вышку для прыжков в воду и, оказавшись там в одиночестве, явно нервничала.

— Кевин-младший — тоже болельщик. Как и его отец, — ответил Кенникот. — Помните все эти стаканы с символикой «Мэпл лифс» в квартире у Брэйса? Я обратил на них внимание сразу, как только попал туда, но решил, что это коллекция Брэйса.

Внимательно слушая, Грин смотрел на Кенникота.

— Похожая коллекция была и в квартире Уингейт, — заметил он.

— То-то и оно, — продолжал Кенникот. — Поскольку сын страдает аутизмом, ему нравится окружать себя привычными вещами. В том, что все эти стаканы его, а не отца, гораздо больше смысла.

Грин щелкнул пальцами.

— Днем по будням Брэйс был в квартире один.

— Ну да, любил днем поспать. — Кенникот недоуменно пожал плечами.

— Да не спал он! — воскликнул Грин. — Макгил сама сказала, что Кевин не любит много спать. Он занимался сыном.

Взгляд Кенникота вновь остановился на девочке на вышке — она смотрела вниз, собирая волю в кулак.

— Но Уингейт сказала, что ее внук никогда не бывал в квартире Брэйса, и вы ей поверили.

— Я лишь сказал, что поверил, — возразил Грин. — Мне нужно было, чтобы она продолжала говорить. Когда свидетель вот так безоговорочно о чем-то заявляет, это либо абсолютная правда, либо отчаянная ложь. В тот момент и она, и Макгил яростно стремились выгородить своего мальчика.

— Вы считаете, это сделал Кевин-младший, и они дружно пытаются его прикрыть?

Грин пожал плечами.

— Что ему там делать так рано утром? Скорее это Сара Макгил.

Кенникот продолжал наблюдать за девочкой на вышке — судя по движениям ее тела, решимость покидала ее.

— Давайте взглянем на все со стороны, — предложил Грин. — Когда дело закрыто, я порой задаю себе вопрос: кто выиграл и кто проиграл?

— Сара Макгил — в безоговорочном выигрыше, — ответил Кенникот. — Она вернула себе и мужа, и сына. Кэтрин Торн мертва. Кафе спасено, и «Помощь детям» не будет донимать ее по поводу внуков. О том, что она была в то утро в квартире, никто, кроме вас, меня да еще Фернандеса, не знает. Думаете, она убила Торн?

Поначалу Грин внимательно посмотрел на Кенникота.

— И отец Торн, и ее инструктор по верховой езде заявляли, что она умела отлично сохранять равновесие. И благодаря этому великолепно держалась в седле. С чего ей вдруг падать на нож, как говорила Макгил?

— Скользкий пол, — ответил Кенникот. — Я тоже упал.

— Да, — согласился Грин.

— Макгил сказала, Торн вырвала нож у Брэйса из рук, — добавил Кенникот.

— Возможно. Торн жутко не хватало внимания. Большинство попыток самоубийства являются криками о помощи, а не стремлением наложить на себя руки. Учитывая все, что мы узнали о Кэтрин, не сомневаюсь, что она действительно душила Брэйса. Вероятно, что и нож на себя направила, как говорила Макгил.

— Но?..

— В большинстве подобных случаев люди ведут себя импульсивно, почти или совсем бессознательно. Торн была на грани. Вновь начала пить. Уровень тромбоцитов — ниже некуда. Сара Макгил тоже в отчаянии. Ресторан увядает. Вот-вот родятся внуки. Все тот же параноидальный страх перед обществом «Помощь детям». Вдруг откуда-то из спальни появляется Торн. Голая. Как обезумевшая кидается на Брэйса и начинает его душить. Макгил хватает ее за руки. А руки у нее, как вы помните, сильные: она уже долгие годы изо дня в день печет хлеб. Торн вырывает у Брэйса нож и направляет себе в живот. Неожиданное и удачное стечение обстоятельств, как ни кощунственно это звучит. Столько лет боли, гнева и утрат — возможно, Макгил это показалось единственным шансом.

— Думаете, она нанесла ранение Торн?

— Сомневаюсь. На ноже ее отпечатков не было.

— Ее руки могли быть поверх рук Торн.

— Или она могла ее толкнуть. Представьте. Торн хватает нож и направляет его себе в живот. Возможно, даже слегка ранит кожу. Макгил хватает Торн за руки выше локтей. — Грин, демонстрируя, вцепился обеими руками в руль и затем сделал толчок вперед. — Макгил стоило лишь подтолкнуть ее.

По оживленному шоссе пронеслось несколько машин, и Грин через плечо посмотрел на дорогу, чтобы выехать с обочины. Кенникот заметил, что девочка отошла от края вышки и собиралась спускаться.

— Помните, что говорил Маккилти, патологоанатом? — спросил Грин. — Как только нож прокалывает поверхность кожи, дальше у него нет преград. Это похоже на пуховую подушку. Тогда, в восьмидесятых, Макгил во время демонстрации толкнула в стекло полицейского. И сейчас достаточно было одного резкого толчка.

Кенникот вновь посмотрел на вышку. Начав спускаться по лестнице, девочка замешкалась — ее голова находилась на уровне верхней ступеньки, она держалась за поручни. Даже издалека Кенникот видел, как крепко девочка вцепилась в деревяшки. Он представил ее побелевшие от напряжения костяшки пальцев.

Ее руки. Кенникот перевел взгляд на руки Грина, все еще сжимавшие руль.

Его вдруг озарило, и он почувствовал, как глаза инстинктивно широко раскрылись.