Старая кузница - [19]
— Тут, брат, спорить не приходится. Артельное. Сознание надо иметь. — И принялся разбирать привезенные Антоном плуги.
Антон весело хлопотал около артельного имущества. И хотя было оно не бог весть как богато — ведь пока состояло в их только что организованной артели всего лишь около десятка хозяев, — с некоторым превосходством поглядывал на приумолкнувших единоличников. Мужики понимающе посмеивались и продолжали разговор.
Когда в кузнице сходятся Митя Кривой и Антон, обычно спокойная беседа переходит в перепалку.
Умостившись на корточках у стены кузницы, потягивая неряшливо слепленную самокрутку, Митя выставляет вперед свою реденькую бороденку и нацеливается единственным глазом в лицо спокойного дедушки Петра.
— А помнишь, Петруха, позапрошлую весну так же вот сготавливались, сеяли, а за всю весну ни единого дождичка и не выпало. Пропали труды.
— Оно не сказать чтоб совсем пропали, — миролюбиво отзывается дедушка Петро. — У которых и уродилось кое-что. На троицу-то все ж таки помочило малость.
— Како там уродилось, — горестно вспоминает Митя. — Я сам на свою супесь полтора мешка раскидал, а два собрал.
— Что ж тебе твои угоднички-то святые на полосу сверху не побрызгали? — подковыривает Митю Антон.
Митя делает вид, что не слышит, и продолжает, обращаясь к Ивану:
— А вот к Красулинским об эту пору старичок подвернулся, странничек…
— Ну, знаем, вроде тебя, свята душа на костылях: на работу хвор, а брехать востер, — ввернул Антон.
— Молебствие, говорит, надо бы устроить, братие мое, — гнусит Митя, пропуская мимо ушей и эту колючку Антона. — Прогневался, говорит, господь на грешный народ свой. Надо покориться ему, помолиться всем обществом.
— Ну, дураков, надо быть, не нашлось слушать твоего проходимого странничка, — вставляет Антон.
— А вот и нашлось! — не утерпел Митя, задорно встопорщив бороденку на Антона. — Послушались да потом все лето бога и славили! Окрест по всем деревням хлеба погорели, а у Красулинских уродилось во! — показывает он рукой выше головы.
Андрей, краем уха слушавший Митю, не терпит и веско говорит:
— Это ты, брат, уж через край хватил. Один раз помочило бы, это еще можно стерпеть, а чтоб такие хлеба выросли от твоего странничка — это, наверное, и у Степки уши вянут.
— А што, Михайлыч, — не смущается Митя, — не ходить далеко: и у нас тоже бог по-разному дает. Кто с ним в согласье, у того всегда полны закрома. А у иных умников с амбаров аж все крысы поразбежались, не то что самим кормиться было, — довольный ловким намеком на бедность многосемейного Антона ехидно косится Митя в его сторону.
— Это твоему свояку-то што ли, Митьке Сартасову, бог дает? — в упор спрашивает Антон Митю.
— А хотя бы и Матвея Никанорыча взять, — топорщится Митя.
— Не бог ему дает, а совесть его свинячья да хитрость звериная амбары каждый год засыпают! — рубит Антон. — Я сам на твоего христолюбивого свояка два года хребтину гнул, пока не догадался расставанье с ним учинить. Только он с того расставанья еще по сей день меня за версту обходит!
Бороды мужиков шевелятся в веселой усмешке: все помнят, как Антон, работавший одним летом у Матвея Сартасова в работниках, повздорил с ним в самом разгаре страды и ушел от него, забрав с собой двух мужиков, тоже работавших на Матвея вместе с женами.
По непонятной случайности в этот же день исчезли дергачи с двух новых жаток Матвея, и машины стояли в поле, внушительные и беспомощные, среди и так уже пересохшего неубранного хлеба.
Матвей, видя осыпающийся, гибнущий хлеб, бегал по селу в поисках других помощников. Но никто, зная крутой характер Антона, не решался пойти Матвею на выручку.
Тогда Матвей прибежал в совет искать управу на строптивого батрака.
— Как он перед Захаршей договором-то козырял! — вспоминает Петро, заранее улыбаясь в предвкушении рассказа Антона. — Сует ему, понимаешь, будто капустный лист корове. — На вот, кричит, смотри, председатель, что со мной этот христопродавец делает! Хлеб осыпается, а он людей увел! Где закон! Где мне на него управу искать, коли не у советской власти?!
— Ага! — смеются мужики. — Тут и советская власть понадобилась!
— О-он мастак насчет этого! — презрительно сплевывает Антон. — Законник.
— А Захар что? — хохотнул кто-то.
— Захар — известное дело: «Батрак — своим рукам хозяин, — говорит. — Полюбовно решать надо. Попроси его, Матвей Никанорыч, может одумается».
— И одумался? — спрашивают опять у Антона.
— Он первый уговор насчет харчей нарушил, — разом суровеет Антон. — Его Сартачиха нас одним квасом да луком-бутуном кормила. И то каждую ложку глазами, как под конвоем, в рот провожала. Норму выдумала — крынку квасу на душу. Это в страду-то!
— Н-да… Матрена, она — прижимиста… — невольно вздыхает Митя. — Рабатывали… — и заметив иронические усмешки мужиков, умолкает.
— Матвей, значит, теперь ко мне и так… и этак, — не спеша продолжает Антон. — Уваженье возымел! Раньше все — Антошка да христопродавец, а тут вдруг… Аж противно, — сплевывает он. — Антоном Митрофановичем навеличивает. Кланяется! «Не губи, — скулит, — Антон Митрофаныч, не пускай по миру. Плату, говорит, вдвое набавлю, только вернись, говорит, да дергачи проклятущие отыщи, куда они провалились». И все в ноги норовит, упрашивает: «Что хочешь, говорит, бери, чего желаешь, требуй, но воротись». Соблазняет, значит.
Герои нового романа Б. Бондаренко «По собственному желанию» — наши современники, ученые, конструкторы, геологи, живущие в Сибири, на Урале, Дальнем Востоке, в Москве и подмосковном научном центре Долинске. Главная тема романа — ответственность каждого человека за все, что делается им в жизни.
В настоящее издание включены наиболее известные и получившие широкое признание произведения крупнейшего современного латышского прозаика Эвалда Вилкса (1923—1976) — его повесть «Все случилось летом» и лучшие рассказы, такие, как «В полночь», «Первый вальс», «Где собака зарыта?» и другие.
В книге собраны очерки и рассказы, посвященные военно-патриотической теме. Это документальная повесть о провале одной из крупнейших подрывных акций гитлеровской разведки в глубоком советском тылу. Читатели также прочтут о подвигах тех, кто в октябрьские дни 1917 года в Москве боролся за власть Советов, о судьбе бывшего агента немецкой секретной службы и т. п. Книга рассчитана на массового читателя.
Путеводитель знакомит читателя с одним из интереснейших уголков Крыма — Никитским ботаническим садом. На страницах путеводителя рассказывается об истории Сада, о той огромной работе, которую проводят здесь ученые. Дается подробное описание наиболее примечательных растений, растущих в трех парках Никитского ботанического.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.