Старая кузница - [18]

В памяти Анны Константиновны снова в мельчайших подробностях всплывает тот ужасный вечер…

Веселая, счастливая, она, напевая песенку, готовила на кухне ужин и поджидала своего Гену. Дверь со двора вдруг отворилась, и в кухню вошел незнакомый, внушительного вида мужчина и почтительно, с поклоном протянул ей аккуратно уложенного в корзинке еще припахивающего дымком свежеопаленной щетины поросенка.

— Геннадию Иосифовичу…

Она поблагодарила мужчину и, довольная покупкой, ласково спросила:

— А деньги он вам уже уплатил?

— Как можно? — обиженно, но с достоинством ответил тот. — Разве мы за деньги? Из благодарности к Геннадию Иосифовичу. Неуж мы не понимаем! Еще как понимаем!

И снова степенно поклонившись, он повернулся к двери.

— Послушайте, — еле шевеля побледневшими губами, прошептала Анна Константиновна, схватив мужчину за рукав. — Это… это что же все-таки такое? Как же так?

— Геннадию Иосифовичу за выручку, — снисходительно, как маленькой разъяснил, полуобернувшись к ней, мужчина, осторожно высвобождая рукав из ее пальцев. — Они мне бумагу одну выписали деликатного свойства. Ну… а я в долгу остаться не могу. Вот и выходит… — Потом, вглядевшись в ее лицо, добавил добродушно: — Мы, конечно, понимаем, што нельзя этого ноне и прочее, и Геннадий Иосифович не приказывали, но мамаша ихняя обыкновенно принимает.

Появилась из столовой свекровь. Она выхватила из рук Анны Константиновны корзину и, вытолкнув за дверь мужика, деловито оглядела подарок.

— Ох, уж этот мне Никешка Селиванов! Лишнего не передаст! — проворчала она. — Как отмерит! Фунтов десять поросенок-то, да заморенный. Эх, Геннадий, Геннадий, простая ты душа. Не умеешь пользы извлекать из своей службы!

— И… часто это? — тихо, не глядя на свекровь, спросила Анна Константиновна.

— Приношения-то? Да кабы часто! Всего второй на этой неделе. А неделя-то уже кончается. Суббота сегодня.

Потом был тяжелый разговор с Геннадием… Ссора… Слезы…

Геннадий ссылался на обычай. Но пораженный гневным натиском жены, вынужден был во всем уступить ей. Накричав на мать, он строго-настрого наказал не принимать больше никаких «благодарностей». Даже во двор не пускать!

А спустя неделю Анна Константиновна совсем случайно увидела, как, воровато оглядываясь на окна, свекровь пропускала во двор амбара мужика с мешком муки на плече.

Через двор в это время, словно ничего не замечая, проходил с портфелем под мышкой Геннадий Иосифович.

Не говоря ни слова ни свекрови, ни мужу, Анна Константиновна ушла из дому и, выбрав самую дальнюю деревню, уехала учительствовать.

И вот он снова стоит перед ней. Неужели опять лжет?..

«Партия»… — невольно шепчут губы Анны Константиновны. А что, если дорогой ей человек пришел с искренним раскаянием, если он и вправду стремится стать другим, стыдится прошлых ошибок своих, а она отталкивает его?

— Партия… — шепчет она. — Таким ведь не шутят, Гена… Геннадий. Такое ведь еще заслужить надо, оправдать…

Геннадий уже держит ее руки, осторожно обнимает за плечи, притягивает к себе… И в груди у нее начинает подниматься прежнее теплое чувство к мужу. Чтоб не поддаться этому чувству, она последним усилием воли вырывает свою руку, берется за скобу двери и торопливо говорит:

— Прости, Геннадий… Нет, нет, не надо тянуть дверь, — останавливает она его. — Ты ведь здесь все равно не останешься, а мне не уехать сейчас отсюда…

И призвав на помощь все свое мужество, она отстраняется от Геннадия и уходит в свою комнату.

Муж тянет вслед за ней дверь, но дверь не поддается. Огорченно махнув рукой, он сбегает с крыльца и быстро идет в сторону совета, где стоит его продрогшая лошадь.

Вскоре морозную тишину ночи прорезал тонкий ноющий скрип полозьев да частое хлопанье бича о круп несущегося вскачь коня…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приближалась масленица. Солнце светит дольше и веселее. Глубокий рыхлый снег потемнел и осел.

Первыми близость весны почуяли воробьи. Они становятся хлопотливыми, оживленными, смело и деловито прыгают по двору, садятся на забор, на крышу дома и заводят веселый предвесенний разговор.

Мужики не спеша начинают готовиться к весне. В кузнице Андрея все чаще собирается по несколько человек.

Один по одному привозят свои плуги, бороны, телеги, поржавевшие, покрытые пылью и засохшей осенней грязью.

Каждый везет свое. Мужики побогаче привозят новенькие железные плуги, бороны «Зиг-заг». Кто победнее — на деревянных дрогах везут сохи, деревянные бороны с расшатанными зубьями.

Андрей с утра до вечера ремонтирует «мужицкие орудия», и те не стоят подолгу около кузницы к удовольствию благодарных хозяев. В свободное от школы время ему помогает Степка.

Но однажды получилась маленькая заминка. Вслед за веселым, деловито прихрамывающим Антоном во двор въехали две телеги, на которых вперемежку лежали два новеньких плуга, разбитая соха, несколько старых деревянных борон.

Антон уверенно подвел к дверям кузницы обоз и вместе с приехавшим с ним Иваном Лучининым, поотодвинув чьи-то очередные два плуга, стал затаскивать свой инвентарь в кузницу.

— Принимай, Михайлыч, — подмигнул он Андрею.

Митя Кривой, чей плуг отодвинул Антон, начал было возражать против нарушения порядка, но Андрей спокойно остановил его: