Становясь Лейдой - [97]
Призрак старухи утекает туманом в детскую комнату. Проскальзывает в закрытый шкаф; три маленьких платья висят на плечиках в темноте, словно призрачные сестрички. Внизу – забытый мешок, небрежно запиханный в угол. Хельга стряхивает с него налипшие песчинки, заглядывает внутрь и понимает, что нашла сокровище – настоящее сокровище, – которое изменит все.
Тюленья голова.
Она знает, что делать. Она превращается в ветерок, шелестит платьями.
Привлеченная этим звуком Хильда врывается в комнату, открывает шкаф, хлопает в ладоши.
– Takk, старуха.
Питер сидит у камина, наблюдает, как Хильда пакует мешок.
– Стало быть, вот и все…
– Не волнуйся. Все уже позади. – Хильда хочет поцеловать его в губы, но он отворачивается, подставляя ей щеку. Хильда пытается скрыть обиду, но старуха все видит. – Я приду завтра. Помогу прибраться в доме, да?
Питер не отвечает. Он указывает на мешок, который нашел брошенным на причале в ту ночь, когда потерял все.
– Я хочу посмотреть. Мне никогда не хватало смелости заглянуть внутрь.
Хильда прижимает мешок к груди.
– Лучше не надо. Зачем ворошить прошлую боль…
Питер отбирает у нее мешок, открывает его судорожным рывком. Из мешка на него глядит маска – тюленья голова, которую Хильда обещала продать еще годы назад.
Ведьма уходит с полным мешком, но ее подгоняет не радость, а горечь. В мешке – последнее, что осталось от матери и дочери, небрежно умятое.
Старуха нашептывает слова песни на ухо ведьме, песня так похожа на ветер, что Хильда забывает себя, даже на миг забывает о Питере и сама начинает петь:
Кожа, тюлень и море; что было, что есть и что будет…
Слова задают ритм ногам. Невозможно противиться этому ритму.
К берегу Хильда подходит, пританцовывая на ходу.
Становясь Лейдой
Я чувствую запах моря. Слышу плеск волн. Хильда изрыгает проклятие и бросает в море одеяльце и маску. Я лечу в воздухе и цепляюсь за все оставшиеся кусочки себя и мамы: кожа и перепонки, нити и волосы, тюлень и море…
Мы – карта тысячи океанов, дочери священных глубин. Скалы, вода и ветер; мы несем на себе все острова, все очертания берегов. Каждый боевой шрам, поцелуй гарпуна, все отметины от голодных когтей и зубов – топография нашего выживания. Бархатные языки, лучистые подбрюшья; дивные впадины ушей и горла, восхитительные стихи, запечатленные на наших алебастровых костях…
Я отчетливо слышу мамины слова, нашу историю, звенящую в шуме ветра.
Как только я падаю в воду – всего один глоток воздуха, ощущавшийся вечностью, – я – снова я. Синерукая девочка с синими плавниками. Мои перепонки режут толщу воды так легко, будто я рыба.
Но я не рыба. Я – это я.
Я умею плавать, мама.
Я точно знаю, что умею еще много всего. Все, что можно представить. Я больше чем я.
Во мне дремлют мамины волосы и мамина кожа. Ее сила вплетается в мои глаза, в мои руки и ноги, в сердце и пальцы, в живот и кровь. В мои перепонки.
Мама – та нить, что связывает воедино все обличья, которые составляют меня.
Если нам придется расстаться и ты захочешь меня найти, завернись в него и молись…
Я плыву на спине, слушаю голоса, вплетенные в морские течения.
Я смотрю в ночное небо. Снежинки – как звездная пыль – пляшут в воздухе, щекочут мне нос. Я широко открываю рот. У меня на языке растворяется небо. Я – небо. Я бью ногами по воде, раскинув руки на волнах.
Плыть надо долго – и нырять глубоко-глубоко, – чтобы найти маму. И синеруких девочек. Я знаю, они где-то там, в глубине. Играют друг с другом. И ждут меня.
Я кружусь на волнах, слушаю песню ветра. Звенящую в моих костях.
Это моя молитва – колыбельная, что всегда пела мне мама, – бьется пульсом в крови.
Зовет меня домой.
Эпилог
Что было, что есть и что будет
Жизнь заключает в себе смерть. Смерть заключает в себе жизнь.
Сестры приветствуют его дух у ворот, подвывая от смеха. Он не смеется. Он не возмущается, не протестует. Он устал, замкнув тщетный круг времени.
Все, что было, что есть и что будет. Ты разве не видишь?
Нет, он не видит. Вы забрали мой глаз. Я уже умер. Как я могу что-то видеть?
О, но так лучше всего. Закрой второй глаз.
Он не спорит, он делает, как было велено.
Внезапно и ярко перед ним предстает сложный узор.
Бессчетные нити, уто́к и основа, в непрестанном движении. Нити вьются, сплетаясь друг с другом. Нити связываются в узлы, сжимаются в точку, растягиваются в бесконечность. Создают новые плетения в сложном узоре – каждое живое создание, мужчины, и женщины, и малые дети, знахарки и ведьмы, боги и демоны, – у каждого есть свое место в узоре, каждый нужен и ценен между всем, что есть в мире и что было прежде. Все меняется, преображается, осуществляется в каждом мгновении, во всех временах.
Его последнее преображение было поистине чудом: полным растворением в другом существе. Он пожертвовал всем, чем он был. Всем, что он есть. Чтобы она жила.
Ради Лейды.
В каждом из Девяти миров, во всех пространствах между мирами, каждая частичка его существа исчезает в небытии, растворившись на языке у Маевы. Его дух прорастает в пространстве по всем направлениям. Великое дерево – его ветви сияют, расходятся во все миры, переплетаясь друг с другом, – передает гулкий ритм своих соков корням самого Времени.
История основана на реальных событиях. У девушки, живущей в мусульманской стране, хватает проблем. Особенно если она принадлежит к небольшой христианской общине. Тема христиан-коптов считается в Египте скользкой и неполиткорректной, но от ее замалчивания никому не легче, в том числе и Марием, для которой проблемы общины и ее личные неприятности сплетаются в одно целое. А тут еще революция, разлад с мужем и… любовь. Она спасет или погубит героиню?
От автора бестселлеров «Wall Street Journal» и Amazon.com. Дорогая Аэрин! Прежде чем это нелепое соглашение вступит в силу, хочу, чтобы ты знала: я в курсе, зачем мой отец нанял тебя. Но я не нуждаюсь в чьих-либо услугах. Поскольку ты опрометчиво подписала контракт, а мой отец убеждает меня занять эту позицию, нам придется какое- то время провести вместе. По крайней мере, пока не истечет срок договора. Надеюсь, мы с легкостью пройдем через это. Однако я вижу, что твой прекрасный взор слишком часто задерживается на мне.
От католического Рождества до Нового года – всего одна неделя. Том и Сиара проведут ее вместе – будут гулять по заснеженным паркам, пить горячий пивной коктейль в старом пабе, рассказывать свои желания Санта-Клаусу, дарить друг другу подарки и танцевать на новогоднем балу. Но хватит ли им этой праздничной недели или им нужна целая жизнь, проведенная вместе?
Она жила в маленьком привычном мирке. Но встреча с гадалкой все изменила. Теперь ее жизнь — сплошной водоворот страстей и необыкновенных приключений. Головокружительный роман, неожиданное наследство, поездка в Париж — разве могла мечтать об этом скромная учительница? Но только что обретенное счастье готово лопнуть, как мыльный пузырь, когда она понимает, что ее избранник не тот, за кого себя выдает.
Ройса Бразьера интересует лишь его бизнес. Он нанимает Жасмин Харден в качестве организатора супервечеринки, на которой он сможет осуществить самую главную сделку в своей жизни. Однако в результате Ройс заключает контракт совсем иного рода…
Компания премилых людей отправляется в Египет, в колыбель человечества. Прогулка по Нилу, пирамиды, фараоны и, конечно, погружение с аквалангом — не отдых, а сказка! Но вот какая незадача — из морских глубин не вынырнули красавица Маргарита и ее бойфренд Кирилл. Нет, они не утонули! Их похитили некие загадочные злодеи, а затем стали вымогать у богатого родственника Маргариты выкуп. И вот компания премилых людей скачет на верблюдах по колыбели человечества, собирая где только можно необходимую сумму. Правда, позже выяснилось, что делали они это напрасно, но зато какой удивительный отдых получился — настоящий, с захватывающими дух приключениями!