У немцев появились высотные зенитные ракеты. Как потом выяснила советская разведка, одна из наших ракет проломила фюзеляж немецкого бомбардировщика, но не взорвалась — издержки массового производства. Немцы уволокли трофей, разобрали по винтикам, и уже через пять месяцев, как раз в феврале, последовал разгром восьмой воздушной армии американцев, которую те перебросили в Англию еще летом 42го. Несмотря на то, что американцы летали на бомбежки ночью, из налета второго февраля 4Зго из семисот машин вернулось сто двадцать — остальные густо покрыли своими обломками поля Германии и Голландии. Американцы и до этого отмечали появление у немцев нового оружия, но оценивали его эффективность как невысокую — что-то такое взрывалось, но наносило приемлемые потери. Оказалось, немцы просто отлаживали технологию, тактику, и копили запасы. А затем вдарили. Часть ракет была осветительными снарядами. Залетев на высоту девять километров, они начинали медленно спускаться на парашютах, отлично подсвечивая цели уже для боевых ракет. Немецкие операторы пунктуально тратили по три ракеты на самолет, что приводило к огромным повреждениям и потерям — когда такой двухсотмиллиметровый гостинец взрывался в плотном строю бомбардировщиков, доставалось многим — взрывная волна раскидывала бомбардировщики в стороны настолько мощно, что пилоты не успевали компенсировать внезапное изменение плотности воздуха и машины, подпрыгивая на неожиданных ухабах, сталкивались друг с другом. А то и, если взрыв был недалеко, самолет мог налететь крылом на внезапно появившуюся область воздуха высокой плотности — и привет. Это как если бы на пути вдруг появился огромный валун — плоскость крыла отлетала только так, да и корпус получал обширные повреждения.
А ведь помимо ударной волны, ракеты начинялись и готовыми поражающими элементами. Стальные двухсантиметровые шарики прошивали корпуса самолетов насквозь, разрывая тяги управления, ломая элероны, разбрызгивая тела пилотов, стрелков и штурманов по изрешеченным внутренностям самолетов. Обстрелы были недолгими — над одной батареей каждая группа бомбардировщиков проходила минут за пять. Но это были кошмарные минуты, а батарей было много — ракеты — это дешево! И над каждой батареей группы бомбардировщиков сыпали вниз обломками машин. Позиции отстрелявшихся батарей вскрывались выпущенной ими подсветкой и американцы пытались их обходить, но натыкались на до поры молчавшие позиции и те выгрызали у жертвы свою законную добычу. Двести пятнадцать пусков из семидесяти пусковых установок слизнули с неба около трехсот самолетов. Еще столько же были повреждены, но продолжали лететь. Хотя ни о каком строе речи уже не шло — группы распались, пилоты лихорадочно сбрасывали бомбы в леса и поля и ложились на обратный курс. Но это было еще не все. В дело вступили немецкие ночные истребители.
Дождавшись, когда свое слово скажет новое оружие, они цепко насели на разрозненные бомберы и стали практически безнаказанно расстреливать беззащитные цели. Налетая втроем-впятером с разных направлений, они раздергивали оставшуюся оборону и добивали подранков. Трассеры вгрызались в жирные туши, вырывали из них куски обшивки, отрывали части крыльев и корпуса, и некогда гордые машины в огненном вращении устремлялись вниз. Собственно, выжила только группа, летевшая самой последней. Они слышали панический эфир, но не понимали что происходит, пока сами не попали под обстрел первого зенитно-ракетного дивизиона. Все сразу стало кристально ясно. Скинув бомбы, группа дружно развернулась и направилась домой, и при этом успешно отбилась от атак истребителей — ее строй не развалился и те были встречены плотным огнем многочисленных крупнокалиберных пулеметов.
Британцы посмеялись над пугливыми янки, и на следующий день устроили дневной налет. Не вернулся никто. Все пятьсот машин остались на ухоженных европейских полях. Германия с облегчением вздохнула и принялась клепать сотни ракет. Англосаксы утерлись, выдали широкую улыбку и стали "наращивать силы" и "выполнять передислокацию" — американцы быстренько вернули остатки разгромленной армады в Америку, англичане нарастили выпуск истребителей и стали усиленно рыть бомбоубежища.
Мы также ограничили полеты своих высотных бомбардировщиков — только разведка и точечные удары по крупным складам и мостам. Появление ракет у немцев нами уже давно предвиделось — это оружие мы применяли уже более полугода, свою эффективность оно доказало, и они бы разработали его и без нашей ракеты — она просто ускорила работы, показав эффективность нового оружия. Ну и применение каналов в порохах твердотопливных двигателей тоже наверняка ускорило их работы. Мы же создавали оружие противодействия — установили на бомбардировщики самозарядные дробовики, которые три раза в секунду выплевывали конус из стальных шариков на сто метров — достаточно для одной ракеты. Близкие подрывы причиняли некоторые повреждения, но пока ни один наш самолет не был сбит. Стрелки с удовольствием садили из них не только по ракетам, но и по истребителям фашистов. Для наших же истребителей ракеты не были страшны — и скорость истребителя была выше, и маневренность ракеты, а главное — оператора, были недостаточны, чтобы поймать машину, стремительно проносящуюся мимо.
