Становление и первоначальное расселение рода «Homo» - [12]

Здесь сразу же нужно заметить, что установление точной даты этого события связано с некоторыми сложностями. Дело в том, что орудийный критерий Homo дает определенный простор для удревнения этого рода: раскопки в Када Гона (Эфиопия) показали, что какие-то гоминиды способны были делать каменные орудия уже 2,6 млн. лет назад, а может быть даже 2,9 млн. лет назад (Semaw et al., 2003). Это могли быть представители рода Homo, однако, как уже говорилось выше, некоторые специалисты склоняются к другой версии, полагая, что «авторами» этой древнейшей индустрии скорее всего были австралопитеки — A. garhi или A. aethiopicus. Таким образом, датировка возникновения первых людей, во всяком случае по мнению антропологов, пока ограничивается рубежом 2,5 млн. лет, хотя нуждается в некотором возможном уточнении (вернее всего — не очень существенном). Для установления даты возникновения каменной индустрии, создателями которой были бы первые люди, крайне важными были бы находки примитивных орудий вместе с фрагментами скелета достоверных представителей рода Homo. На данный момент наука располагает, пожалуй, лишь одним надежным свидетельством такого рода, а именно — одновременным присутствием каменного инвентаря и верхней челюсти человека в Када Хадар (Kimbel et al., 1996), т. е. пока мы можем с уверенностью говорить о предельной древности Homo,не выходя за пределы даты 2,3–2,4 млн. лет до современности. Когда рассматриваются критерии идентификации первой человеческой популяции с точки зрения антропологии, основной задачей является стремление найти костные остатки самого примитивного существа, морфотип которого позволяет включить его в род Homo. Аналогичным образом, при поисках истоков каменной технологии человека необходимо найти материальное свидетельство самой примитивной стадии обработки камня. В этом направлении достигнут определенный прогресс в археологических исследованиях в районе «колыбели» человечества. В 1994 году кенийский археолог Мзалендо. Кибунджиа (Kibunjia, 1994) опубликовал статью, в которой описал обнаруженные им в Кении, в упоминавшемся выше районе Локалалеи крайне примитивные каменные орудия, которые даже нельзя было отнести к стадии Mode 1, т. к. их форма и размер свидетельствуют об отсутствии у изготовителей элементарных знаний техники раскалывания камня и получения самых простых отщепов. По месту и времени эту находку можно связать с первыми представителями рода Homo, однако не все исследователи согласны с этой версией, полагая, что такие орудия могли быть изготовлены какими-либо австралопитековыми, а кроме того, в случае принятия гипотезы «авторства» людей, нет возможности связать изделия с одним из известных видов Homo — habilis, rudolfensis или ранний ergaster (Hill, 1994). Здесь, впрочем, можно возразить, что эргастер вряд ли мог встречаться в столь давнюю эпоху, а что касается двух других видов, то мы не можем доказать их реальность на основании имеющихся материалов, что показала, кстати, дискуссия относительно размаха вариабельности внутри вида Н. habilis в связи со сравнительно-морфологическим анализом находок KNM-ER 1470 и KNM-ER 1813. Если принять, что древнейшие каменные орудия сделаны рукой Homo habilis sensu lato, то на данный момент «авторство» этого инвентаря не будет нуждаться в дальнейших уточнениях. Сложнее обстоит дело с проблемой способности австралопитековых к обработке камня. Ведь до сих пор нет согласия, например, по вопросу о том был ли Australopithecus (Paranthropus) boisei изготовителем орудий или добычей Homo rudolfensis в Олдувайском ущелье (Hill, 1994). Нет ясности также по поводу находок орудий в Южной Африке. Предстоит еще решить, какие гоминиды зажгли один из первых в мире костров в Чесованджа 1,42 млн. лет назад. Отсутствие четких критериев отличия самых ранних, лишенных ретуши изделий от некоторых «природных» камней уводит решение проблемы истоков орудийной технологии человека в неизмеримые глубины времени, что затрудняет поиски ответов на вопрос о первоначальном заселении континентов и, в конце концов, — о древности самого человека. Здесь наука сталкивается с более широкой темой — способностью большинства приматов, включая не только человекообразных (Pan paniscus), но, возможно, — низших обезьян (Gregory et al. 1994), раскалывать камень и использовать, даже с некоторой «доработкой» полученные «до-олдованские орудия». В связи с этим можно утверждать, что поиски первых человеческих популяций в глубинах времени должны в первую очередь опираться на антропологический материал хотя, конечно, нельзя преуменьшать значение и достоверно связанного с ним каменного инвентаря.

Производство каменных орудий играло в антропогенезе не только «вспомогательную» роль как одна из форм сложного поведения, обладавшая как бы своей собственной «параллельной» линией развития, наряду с основным направлением ароморфной, магистральной эволюции. Возможность подняться на столь высокую ступень последней определила система биологических предпосылок, сложившихся на этой уникальной «восходящей траектории» жизни. Человек потому приступил к изготовлению орудий, что он был