Становление Гитлера. Сотворение нациста - [73]

Ближе к обеду Гитлер покидал свою комнату, спускался по скрипящей лестнице на улицу и шёл к партийному офису в Sterneckerbrau, ел или там, или в одном из соседних дешёвых ресторанов, или же в столовой, где обеды, приготавливаемые главным образом из овощей и репы, приправленные время от времени маленьким кусочком мяса, можно было получить за 30 пфеннигов. Затем он проводил на митингах весь остаток дня до позднего вечера. Почти мгновенно он стал профессиональным политиком. В действительности он был единственным профессиональным политиком партии в течение некоторого времени, поскольку он был единственным её членом без ежедневной работы, который поэтому мог посвящать всё своё время партийной деятельности. Формально Гитлер был первым офицером пропаганды (I. Werbeobmann) партии.

Посвящая всё своё время и все свои таланты NSDAP, Гитлер вскоре вынужден был признать, что партия и он не шли от успеха к успеху, несмотря на плодотворную почву, которую новое правительство обеспечило для правых группировок. Весна и лето 1920 года на самом деле были временем разочарований для NSDAP. Дважды в течение этого времени парламент Баварии обсуждал роль евреев в Баварии и рассматривал вопрос депортации евреев Восточной Европы из Баварии, однако NSDAP ни разу не была упомянута в парламентских дебатах. Хотя Гитлер сделал главной темой некоторых своих речей требование немедленно изгнать евреев из Германии и встречал при этом громкие возгласы одобрения, его требование редко отзывалось эхом за пределами мест, где он выступал.

На оживленном рынке правой политики в Баварии NSDAP не смогла отметиться даже в своей характерной установке — антисемитизме. Несмотря на то, что к лету 1920 года партия могла заполнять самые большие залы внутри мюнхенских пивных, её всё ещё не рассматривали как существенную силу, с которой считаются. Она выросла слишком большой и слишком крикливой к тому времени, чтобы быть способной вернуться к стратегии Харрера — распространять влияние в качестве квази-секретного общества, даже если бы и пожелала это сделать. Однако она не была достаточно большой и вовсе не была достаточно шумной, чтобы быть различимой.

К июлю Антон Дрекслер, придя к заключению, что последние события продемонстрировали недостаточную силу NSDAP стоять на своих собственных ногах, предложил партии рассмотреть слияние с другими группами, в особенности с Немецкой Социалистической партией (DSP). Как и в своём противостоянии с Харрером, Гитлер категорически не согласился со стратегией Дрекслера. И, как и в случае в Харрером, Гитлер одержал победу. Никакого сомнения, что это было в немалой степени из-за того, что он был отклонён DSP, когда хотел вступить в эту партию. У Гитлера не было никакого желания поделить партию с теми самыми людьми, которые отвергли его в прошлом. Вместо слияния с другой партией NSDAP вступила в свободную, и как следствие, необязывающую национальную социалистическую ассоциацию с Немецкой Социалистической партией и с двумя национальными социалистическими группами из Австрии и Богемии.

И всё же триумф Гитлера подвергался риску быть пустой победой, если только NSDAP не начнёт производить фурор своей характерной темой до такой степени, что партию не смогут более игнорировать в парламенте. Со своим исключительным талантом оратора Гитлер похоже увидел в моменте кризиса NSDAP возможность для себя, за которую он ухватился безоговорочно. Среди старших членов партии только он обладал умением представить аргументацию таким образом, какой привлечёт внимание на оживлённом рынке правой политики в Мюнхене. Как то, что он говорил, так и способ, каким он представлял себя, делали его заметным. Вот почему по следам неудачи NSDAP быть услышанной в парламентских дебатах по антисемитизму Гитлер в среду 13 августа произнёс программную речь по антисемитизму перед аудиторией из более двух тысяч человек в большом зале Hofbrauhaus. Речь задавала вопрос: «Почему мы антисемиты?»

Даже хотя антисемитизм был неотъемлемой частью возникающего мировоззрения Гитлера с лета 1919 года, только две из его предыдущих речей в 1920 году были недвусмысленно сфокусированы на антисемитизме. Похоже, что его речь 13 августа была следствием понимания того, что требуется сделать больше, чтобы донести своё послание до публики.

Гитлер выступал более двух часов во время вечернего мероприятия в среду в Hofbrauhaus. Со своего первого до последнего предложения он пытался донести основную идею того, что NSDAP — не просто как любая антисемитская партия. В своём вступительном заявлении он без сомнений провозглашал, что его партия стояла «во главе» антисемитского движения в Германии. Казалось, без каких-либо усилий Гитлер заворожил свою аудиторию. Пятьдесят восемь раз его речь прерывалась аплодисментами и даже криками «браво». Его речь была сдобрена шутками, полными насмешек, сарказма и иронии, смешанными время от времени со скучными или самокритичными шутками. Слушатели разражались смехом, когда он заявил, что Библия не была всецело произведением антисемита, и когда он сказал: «Мы постоянно ищем способы сделать что-либо, и когда немцы не могут найти, что им ещё делать, тогда они будут по крайней мере бить друг друга по голове».