Становление Гитлера. Сотворение нациста - [46]

Знания, приобретённые упорным трудом, лишь только тогда становятся ценным активом, когда они упорядочены. Ваш стиль письма совершенно удовлетворителен. Ясность и простота являются неотъемлемым качеством. Как сказал Шекспир, «Краткость — это душа разума». И, кстати, этот британец ценен более, чем Толстой, Горький и tutti quanti.[4] Только в отношении одного места я должен сыграть роль школьного учителя и покритиковать одно из Ваших выражений: «ein sich in Urlaub befindlicher» [некто, находящийся в отпуске] это причастие, в то время как «sich befindlicher» таковым не является (это прилагательное). Но выше нос! У Вас всё будет хорошо.

Параллели в прошлом корреспондента Майра, Макса Ирре, и Гитлером проявляются в том, что Майр искал людей, которых он всё ещё мог сформировать. Родители как Ирре, так и Гитлера, рано умерли; оба они какое-то время плыли по течению — Гитлер, пребывая в приюте бездомных, Ирре в детском приюте; страсть обоих была в рисовании, и оба были добровольцами, прослужившими всю войну.

В выборе своих служащих Майр также проявил склонность к политическим перебежчикам. Когда Гитлер входил и выходил из отдела Майра, который теперь располагался в заднем крыле Военного министерства как раз рядом с Баварской Государственной библиотекой, он регулярно встречался с Германном Эссером, молодым журналистом, который в начале 1919 года работал в штате радикально левой газеты. Эссер, также вошедший в штат Майра, теперь работал как гражданский служащий в офисе прессы. Похоже, что у Майра работали другие политические перебежчики, кроме Гитлера и Эсера, но эти двое станут теми, кто будут доминировать совместно в национал-социалистической пропаганде до путча 1923 года.

* * *

Гитлер больше не носил униформу ефрейтора (Gefreiter, рядовой первого класса), но куртку и брюки от униформы серого полевого цвета без каких-либо знаков различия, кроме баварской кокарды, которая украшала его фуражку. Впоследствии он станет утверждать, что работал в качестве «офицера по образованию» для командования 4‑го Военного Округа. Даже хотя с технической точки зрения он не был офицером, его заявление не содержит неоправданного хвастовства. Общей практикой было обращаться к людям, служившим у Майра наряду с Гитлером, как к «офицерам по образованию» или же «офицерам разведки», в то время как те, кто были инструкторами на одних из армейских пропагандистских курсов, рассматривались как «офицеры-инструкторы».

В своей новой роли Гитлер продолжал подвергаться воздействию политически разнородного окружения, как это было во время его пропагандистских курсов. В своей повседневной работе он и его товарищи пропагандисты сталкивались с трудной борьбой. Как жаловался один из них, всё ещё было много людей, «которые с поразительным упорством продолжали верить, что война была ошибкой Германии». И другой из пропагандистов Майра заключал, «что только ораторы способны выполнять эффективную пропаганду», поскольку большинство солдат больше не воспринимали серьёзно пропагандистские брошюры, распространяемые в баварских войсках. Как докладывал пропагандист о солдатах в своём подразделении: «Моральный дух войск нехороший. Я раньше мало слышал столько ворчания в действующей армии, как сейчас». Главной причиной низкого морального духа среди солдат были, согласно пропагандисту, нехватка и низкое качество питания: «Следует сказать, что рационы полностью неудовлетворительны и всё невкусно. […] Всё, что я слышу, это 'Прежнее мошенничество'». Затем пропагандист продолжает в терминах, сходных с использовавшимися офицерами британской разведки в Мюнхене, предупреждать об опасности возвращения большевизма, доказывая, что в то время как большевики в меньшинстве, условия таковы, что если их не контролировать, большевики могут снова взять власть.

Даже хотя Гитлер и его сотоварищи, таким образом, видели множество препятствий в поднятии морального духа южных баварцев, бывшие участники курсов Майра, которые оставались близки к нему — по крайней мере сама собой отобравшаяся группа — упорно пытались изменить распространённые тенденции. В их речах и письмах можно услышать эхо речей, произносившихся во время их курсов обучения. Например, один из них говорил о том, что Англия стоит на пути геополитического выживания Германии. Пропагандист говорил о том, как в течение столетия Германия поднялась до величия и была остановлена на своём пути только решением Англии стереть Германию с карты. Другие пропагандисты фокусировались в своих речах на «еврействе» и «большевизме», или на «условиях мира».

Речи, произносимые пропагандистами Майра, даже если они следовали определённым темам, всё ещё содержали эхо диссонанса, отражая многообразие лекторов и участников в пределах широкого антибольшевистского мировоззрения. В то время как Гитлер, похоже, уже многие годы отвергал «внутренний интернационализм», что было направлено равным образом против династической мультиэтничности, католицизма, капитализма, а также большевистских идей, другие среди пропагандистов Майра отрицали только коммунистическое воплощение интернационализма. Например, в конце августа лейтенант Кайзер, ветеран Добровольческого корпуса «Швабия», произнёс речь, в которой он призвал людей отвергать «Интернационал», но ни «космополитизм», ни создание «Лиги Наций». Кайзер говорил, что им следует отказаться и от красного, и от золотого (т. е. коммунистического и капиталистического) интернационалов. Он выражал мнение о том, что им следует быть «патриотичными [