— Кидзуна! Если ты собираешься так говорить, начни сначала делать для нас не меньше, чем Наофуми! — Грасс высасывала из пальца новые увещевания и зачем-то вовлекала в них меня.
Чего они все на меня ополчились?
— О-о.
— У-у.
Хватит улыбаться, косатки!
— Думаю, сравнивать её так с Наофуми-самой — это самое…
— Рафталия, или ты сейчас же замолчишь, или я буду весь день ласкать Раф-тян.
— Рафу?
Рафталия послушно кивнула и притихла.
Они так говорят, будто я сам никогда не ленюсь.
— Мне кажется, сравнение не совсем корректное.
О, ну хоть фамильяр Сэйн это сказал. Да, так и есть, я тоже часто отдыхаю. И многое ленюсь делать.
— У-у… — продолжала ныть Кидзуна, отказываясь менять оружие.
Более того — кажется, за время нашего отсутствия её удочка стала ещё опаснее на вид.
— Апатия постепенно съедает её… поэтому и лень стала сильнее, чем раньше.
Похоже, особенность этого Проклятия в том, что если Кидзуна лежит и ничего не делает, заражение становится всё сильнее. Я не исключаю, что с точки зрения раздражения для окружающих апатия — самый противный из грехов. Мало того, что он усиливается от безделья, но и вовсю пытается заразить всё вокруг себя.
— Хорошо хоть, что у неё нет желания использовать проклятые навыки… если бы она постоянно кидала их в нас, вылечить её было бы ещё сложнее.
Кидзуна уже потеряла часть Уровня, так что новые преграды на пути к её лечению были бы очень некстати.
— Кидзуна! Немедленно соберись и поменяй оружие, пока я не разозлилась!
— Лень… о-о… как легко валяться в постели… Работа — занятие для неудачников… Слава хикки...
— Что значит работа для неудачников?! При чём здесь вообще удача?!
— Надо же, миры разные, а поговорки одинаковые.
Видимо, в мире Кидзуны выражение “работа для неудачников” тоже встречалось.
— Наофуми, может, хоть ты объяснишь, при чём здесь удача?
— Насколько я знаю, речь о тех, кому не повезло в войне против общества.
— А кто такие хикки?
— Изначально это молодёжь, которая не работает, не учится и не сидит на курсах, но Кидзуна, кажется, имела в виду просто лентяев.
Мне не нравится это слово, потому что только выпуск из университета отделял меня от такой жизни.
— То есть, она сказала: “Слава лентяям”?
— Да уж, у неё апатия в чистом виде. Боюсь, меня тоже однажды сразит такое Проклятие.
Мечты о попадании в параллельный мир — в первую очередь удел как раз молодых бездельников. Они не понимают, что у попаданцев на самом деле гора работы.
Хотя, в последнее время даже уставшие от рутины люди начали завидовать безработным.
— Действительно, Наофуми-сама, иногда вы выглядите так, будто вас всё достало.
— И я изо всех сил стараюсь, чтобы не опуститься до такого уровня. Еду, например, готовлю.
— Лучше бы ты старался поменьше, — вставила Грасс.
Предложила бы тогда что-нибудь другое.
— О-о… даже дышать — и то лень… Может, кто-нибудь за меня подышит, а?..
Во дела… Как нам избавить Кидзуну от апатии, если она продолжает лениться даже после уничтожения украшения?
— Эснобарт, ты не можешь ничем помочь?
Он же нашёл книгу о борьбе с Проклятиями.
— Э-э… тут сказано, что для победы над Проклятием апатии нужна трудолюбивая душа.
— Трудолюбивая, значит.
Вообще, для полной победы над гневом мне понадобилось милосердие Атлы, так что я прекрасно понимаю, что так просто тут не отделаешься. У меня самого-то никакого милосердия и в помине не было.
Вот и тут то же самое — в душе Кидзуны отродясь не было трудолюбия.
— Кстати говоря, у семи смертных грехов есть и противоположности — семь великих добродетелей. Правда, есть несколько мнений о том, что они включают, — вдруг сказал Ицуки.
— Да, я тоже о них слышал, но там всё как-то совсем мутно, — отозвался я.
У семи смертных грехов есть ещё конкурирующий список из восьми грехов. Но главное, что пытаться сопоставлять грехи и добродетели — гиблое дело. Я не думаю, что они вообще задуманы быть парами.
Но нам, конечно, важнее, что на этот счёт думает Оружие.
— Конечно, свежий взгляд на лечение нам бы сейчас не помешал… Эснобарт, а ничего другого там насчёт лечения апатии не сказано?
— Тут написано, что сила надежды и отваги также может разогнать апатию.
— Фу-у… меня аж тошнит от таких красивых слов, за которыми ничего не стоит.
— Наофуми-сама, это не те слова, от которых стоит плеваться.
Я всё понимаю, но как такое можно слушать и не морщиться?!
— Сначала трудолюбие Кидзуны, теперь надежда и отвага… Что-то мне кажется, что Кидзуне нужно проявить энтузиазм.
— Мне кажется, вы немного не правы…
— Ну а какая противоположность у лени и апатии? Энтузиазм же.
— Возможно… но что мы тогда должны сделать?
— Наофуми, среди твоей еды есть конфеты с бонусом на энтузиазм, — заявила Грасс, копаясь где-то в окнах Статуса. — Кажется, они называются Радужными Леденцами.
— Предлагаешь их сделать? Есть из чего?
— Кажется, для них нужны довольно редкие ингредиенты…
Возможно, у нас есть нужный рецепт, но я что, должен бегать и искать нужные компоненты? Пока мы медлим, состояние Кидзуны ухудшается на глазах.
Хм, прямо сейчас у Кидзуны выбрана удочка. Охотничье Оружие это огромный арсенал разных инструментов, но у неё выбрана именно удочка.
Эврика!