Демон из сети
(Пес сказал гав-гав)
(пер. В. Кулагина-Ярцева)
Пес выглядел так, словно только что сошел с картинки из детской книжки. Наверное, чтобы он смог ходить прямо, было произведено не меньше ста операций. Форму тазовых костей, разумеется, полностью изменили. Чтобы переделать одну лишь заднюю лапу, понадобилось не менее десятка изменений. К тому же у пса были весьма искусно сделанные колени.
Не говоря уже о всяких неврологических усовершенствованиях.
Но что больше всего восхитило Даргера, так это костюм. Он сидел превосходно, сзади был разрез для хвоста, и опять же потребовалась, наверное, сотня переделок, благодаря которым костюм выглядел на собаке совершенно естественно.
— У вас отличный портной, — заметил Даргер.
Пес переложил трость из одной лапы в другую, чтобы обменяться с Даргером рукопожатием, и совершенно непринужденно ответил:
— Это довольно банальное наблюдение, сэр.
— Вы из Штатов? — Не менее банальное замечание, если учесть, что они находились на пристани, а шхуна "Мечта янки" поднялась по Темзе с утренним приливом: Даргер видел ее паруса, проплывшие над крышами домов. — Уже нашли себе пристанище?
— И да, и нет. Не можете ли вы порекомендовать мне какую-нибудь приличную таверну?
— В этом нет нужды. Я буду счастлив предложить вам на несколько дней свой кров. — И, понизив голос, Даргер добавил: — У меня к вам деловое предложение.
— Тогда обопритесь о мою руку, сэр, и я с готовностью последую за вами.
Пса звали сэр Блэкторп Равенскэрн де Плас Прешез, но он сказал с некоторой самоиронией: "Зовите меня сэр Плас", — и с тех пор стал "Сэрпласом".
Как Даргер подозревал с самого начала и в чем убедился при разговоре, Сэрплас был мошенником — больше, чем просто плутом, но до головореза не дотягивал. Словом, пес пришелся Даргеру по душе.
После того, как они выпили в баре, Даргер продемонстрировал шкатулку и объяснил свой план. Сэрплас осторожно коснулся замысловатой резьбы на поверхности сделанного из тикового дерева ящичка и убрал лапу.
— Вы нарисовали интереснейшую схему, маэстро Даргер...
— Пожалуйста, зовите меня Обри.
— Хорошо, Обри. Но здесь есть деликатная проблема. Как мы поделим... гм... трофеи этого рискованного предприятия? Мне не хочется упоминать об этом, но очень часто многообещающее сотрудничество терпит крах именно из-за подобных мелочей.
Даргер открутил крышку солонки и высыпал содержимое на стол. Кончиком кинжала провел четкую линию посредине.
— Я делю — вы выбираете. Или наоборот, если вам так больше нравится. При всем своекорыстии вам не найти между ними различия ни на крупинку.
— Отлично! — воскликнул Сэрплас и, бросив щепотку соли в пиво, выпил за заключенный договор.
* * *
Когда они отправились в Букингемский Лабиринт, шел дождь. Даргер из окна экипажа изучал мелькающие однообразные улицы и мрачные дома.
— Старый скучный Лондон! История мельничным колесом не раз прошлась по твоему лицу.
— Тем не менее, — напомнил ему Сэрплас, — он должен принести нам богатство. Взгляните на Лабиринт с его вздымающимися вверх башнями и яркими витринами магазинов внизу, домами, которые, словно хрустальная гора, поднимаются над морем полуразвалившихся деревянных домиков... и успокойтесь.
— Хороший совет, — согласился Даргер, — но он не может утешить любителя городов и излечить его сердце.
— Тьфу! — плюнул Сэрплас и более не произнес ни слова за всю дорогу.
У ворот Букингемского Лабиринта сержант-связник выступил вперед, как только они вышли из экипажа. Он моргнул при виде Сэрпласа, но сумел произнести:
— Ваши бумаги?
Сэрплас протянул ему свой паспорт и бумаги, над которыми Даргер корпел все утро, и небрежно махнул рукой:
— Этот аутист[1] со мной.
Сержант коротко взглянул на Даргера и тут же забыл о нем. У Даргера был дар, бесценный при его профессии: он мог состроить настолько неопределенное выражение лица, что, как только собеседник отворачивался, лицо мгновенно исчезало из его памяти.
— Сюда, сэр. Чиновник протокольного отдела сам посмотрит ваши бумаги.
* * *
Карлик-ученый вел их через внешний круг Лабиринта. Они прошли мимо дам в биолюминесцентных туалетах, мимо джентльменов в ботинках и перчатках, сшитых из кожи, которая была клонирована из их собственной плоти. И мужчины, и женщины носили множество драгоценностей, поскольку побрякушки снова вошли в моду. Залы с колоннами из мрамора, порфира и яшмы были роскошно украшены. Но Даргер не мог не заметить потертых ковров и покрытых копотью керосиновых ламп. Его острый взгляд обнаруживал остатки старинной электропроводки и прослеживал пути телефонных линий и кабелей волоконной оптики, оставшихся с той поры, когда эти технологии еще действовали.
На кабели он смотрел с особенным удовольствием.
Карлик-ученый остановился перед тяжелой черной дверью, украшенной золотой резьбой: грифоны, локомотивы, геральдические лилии.
— Дверь, — сообщил он, — из черного дерева. Еще его называют Diospyros ebenum. Оно растет в Серендипе. Резьба покрыта золотом. Атомный вес золота 197,2.
Он постучал в дверь и открыл ее.
Чиновник протокольного отдела оказался толстяком с темными кустистыми бровями. Он не встал при появлении посетителей.
