Станешь моим сегодня - [34]

– Мне очень жаль, что эта беременность оказалась недопустимой для тебя, но менять что-либо слишком поздно. Я беременна.

– Селена…

– Я люблю тебя. И об этом тоже мне не хотелось говорить сейчас. Я думала, все будет по-другому, но… Нокс, я люблю тебя. Знаю, я всегда говорила, что не хочу мужа и детей, но с тобой я бы хотела иметь семью. Если у нас будет ребенок, тогда я смогу быть матерью и женой. Я хочу этого.

Селена распрямила плечи, понимая, что прямо сейчас берет ответственность за своего малыша.

– Я… я хочу этого ребенка.

Нокс смотрел на нее, и его взгляд оставался непроницаемым.

– Тогда тебе придется растить его в одиночку.

Ей казалось, что в нее выстрелили пушечным ядром, которое целиком опустошило ее. И не осталось вообще ничего.

Сердце разрывалось на части от боли, и эта боль поднималась к ее горлу, сжимая его с такой силой, что она не могла дышать.

– Ты не хочешь этого?

– Я не могу.

Она по-настоящему жалела Нокса за ту потерю, которую ему довелось пережить. Но сейчас речь шла об их ребенке, который лишался шанса иметь отца.

А ведь ей казалось…

Селена понятия не имела, как могла так ошибиться в нем.

Нокс был единственным человеком, кому она доверяла безоговорочно.

Она словно переживала кошмар наяву.

Но Селена страдала не только из-за того, что теряла мужчину, которого любила, и будущее, которое рисовало ее воображение, пока Нокс не зашел в их номер.

Нет, она теряла своего лучшего друга.

И обрекала собственного ребенка на страдания.

– Значит, ты не хочешь снова быть отцом. – Селену волнами захлестывали горечь, ужас, печаль… Ей казалось, что она снова с Ноксом в реке, но только на этот раз он не держит ее, а топит. – И ты не хочешь быть со мной.

– Селена, я ведь говорил тебе. У меня все это было, но я лишился всего и не могу еще раз проходить через подобные вещи. В этом чертовом мире для меня не осталось никакой тайны. Селена, я знаю, каково это хоронить собственное дитя. Я не смогу… Я никогда не смогу полюбить другого ребенка так, как любил Элли. Никогда.

А ведь она доверяла ему.

Селена не могла думать ни о чем другом, чувствуя, как его слова разбивают ее на мелкие осколки.

В юности она считала, что нет ничего ужаснее, чем подвергнуться ударам мужских кулаков. Отец пинал ее и бил, пока она лежала на полу.

Но то, что Селена переживала сейчас, казалось ей намного ужасней. Ее потеря была настолько глубокой, что она с трудом могла постигнуть ее.

И боль, раздирающая ее изнутри, казалась невыносимой и бесконечной.

Селена прижала ладонь к животу и мрачно посмотрела на Нокса.

– Тогда уходи, – выдавила она. – Убирайся. Потому что я не хочу, чтобы мой ребенок переживал твое безразличие. Нокс, я не собираюсь повторять ошибки своей матери. И не хочу, чтобы рядом со мной был мужчина, которому нет дела ни до меня, ни до моего ребенка.

– Селена.

– Нет. Ты сам так сказал. Ты возмущался, почему моя мать любила меня недостаточно сильно для того, чтобы защитить меня. Что ж, теперь я сама будущая мать, и выбор за мной. Я буду любить этого ребенка за нас обоих. Я дам ему все, чего у меня никогда не было, и то, в чем ему отказываешь ты. А теперь убирайся, черт бы тебя побрал.

Нокс пережил трагедию в своей жизни, но он был взрослым мужчиной. И Селена знала, что ее обязанность защищать свое дитя, а не эмоциональное состояние Нокса.

Ее тошнило, и ее обуревала злость. И она сомневалась, что когда-нибудь оправится от этого удара.

– Я просто не могу, – повторил Нокс и направился к входной двери.

– Не можешь – не надо, – бросила Селена. – Но я не верю, что человек, который вытащил себя из нищеты, поступил в Гарвард, все эти годы был для меня хорошим другом, приехал на похороны Уилла – хоть это и было нелегко, – я не верю, что такой человек может отказаться от собственного ребенка. Нокс, ты преуспел в том, чтобы отгораживаться от других. Когда становится тяжело, ты уходишь в себя, вместо того чтобы открыться. Нокс, протяни мне руку. Я не требую того, чтобы все было легко или идеально. Между нами гора обломков, но давай попытаемся построить из них что-то новое.

– Я не могу.

Нокс еще раз взглянул на нее невидящим взглядом, затем развернулся и вышел. А Селена стояла посреди комнаты в блестящем золотистом платье, готовая разрыдаться от отчаяния.

Сначала на нее обрушилась боль, а потом осознание того, что она носит под сердцем ребенка своего лучшего друга.

И что ей придется растить его в одиночку.

Глава 12

Нокс пил всю дорогу до Джексон-Холл. А потом продолжил пить на заднем сиденье автомобиля, когда его водитель вез его обратно на ранчо. Ввалившись в дом, Нокс снова выпил, а потом рухнул без чувств на кровать.

Проснувшись, он понятия не имел, который час. В его голове шумело, когда он нетрезвым взглядом окинул комнату, утопавшую в щедрых лучах солнца.

Все, что случилось с ним в Техасе, казалось каким-то сном. Словно он никогда не ездил туда и не посещал похороны Уилла, который на самом деле оказался живым. Не спал с Селеной, не ездил на благотворительный вечер, организованный его бывшей женой для того, чтобы почтить память их дочери. И не узнал, что Селена беременна от него.