Стандинг, или Правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье - [113]

Мы хотели захлопать, но тут открывается дверь, и в аудиторию входит Дюбуа-Дюран, один из посыльных по школе. Это опять ко мне. Он подходит к моему столу.

— Господин директор просит вас немедленно зайти к нему! — говорит он мне.

— Это что такое! — лает Толстый с эстрады. — Вы не знаете, что надо стучаться, когда входишь в класс?

— Извините меня, но это срочное дело, — растерянно бормочет Дюбуа-Дюран.

Но внезапно он меняется в лице. Он замечает графиню Труссаль де Труссо.

— Вот так ничего себе, — раскрыв от изумления рот, говорит он.

— А ну, брысь отсюда! Исчезните с моих глаз! — приказывает Толстый.

Но посыльный не подчиняется его приказу, а подходит к Верю и графине. Из его глаз вылетают мыльные пузыри, а из ноздрей валит дым.

— А тебе чего здесь надо, потаскуха! — кричит он.

Берю вскакивает, сжимает кулаки и готовится нанести удар.

— Я тебя научу уважать графиню Труссаль де Труссо! Ее предки были полковниками во время крестовых походов и обезглавленными во время Революции!

— Вот эта? Графиня! — не стесняясь хохочет посыльный, — вы шутите, господин преподаватель. Да ведь это Толстозадая Мими! Она держала бордель в Монбризоне, а сейчас, кажется, заправляет тайными притонами в Сент-Этьене и в Лионе! Это еще та красотка! Однажды, когда мы делали ночью облаву в одном из ее притонов, эта стерва сыпанула мне в глаза горсть молотого перца! Скажи, что это не так, ты, шлюха! — кричит Дюбуа-Дюран в лицо нелицеприятной гостье этой недели.

Так называемая графиня слегка бледнеет и теребит кончик носа. И тут ее естество прорывается наружу.

— Сам ты шлюха! Гомик! — кричит она Дюбуа-Дюрану-Испортившему Обедню. — О, ля, ля! Все вы, легавые, одинаковые, в общем, элегантные, как бульдоги!

— Это невозможно! Это невозможно! — умирающим голосом стонет Толстый, перехватывая руками горло, чтобы сдержать рвущиеся изнутри душераздирающие стоны.

— Вы только посмотрите на этого борова! И он еще строит из себя «Даму с камелиями!» — мечет она громы и молнии, от чего начинают звенеть все навешанные на ней побрякушки.

Она клеймит его пальцем и голосом.

— И этот Господин Мешок с супом воображает, что у него есть способности научиться хорошим манерам! Шматок вонючего сала, который месяц валялся на помойке, пока бастовали мусорщики! Он годится только на то, чтобы выучить отрывной календарь «Вермо», да и то двадцатилетней давности! Очаровашка! Пупсик розовый в вонючих рубашках! Научись сначала правильно спрягать глаголы!

И это Его Высочество Стакан еще берется учить других, как делать реверансы, — с такими-то слоновьими ногами — и чмокать ручки! Он и без картонного носа похож на клоуна из цирка! А когда он разденется догола, то у него, у этого залатанного-перелатанного херувима, сразу и не поймешь, где морда, а где задница! Козел вонючий! Ты можешь хоть сто лет долбить свои пособия и правила хорошего тона — все равно из тебя никогда не получится джентльмена великого века!

Чтобы хоть как-то заглушить хохот своих учеников, Берю, как створками раковины, закрывает уши. А потом, чтобы спасти лицо, сдавливает его своими заскорузлыми и порезанными пальцами.

Я не в силах больше смотреть на страдания своего коллеги и незаметно смываюсь. Я бы вышвырнул под зад коленом эту графиню, но боюсь, что она меня узнает и во всеуслышанье объявит о присутствии в зале такой знаменитой личности.

Глава 16 В которой все проясняется

Директор, заложив руки за спину, меряет ногами свой кабинет. Время от времени он останавливается у одной из картин, украшающих стены помещения, чтобы снять нервное напряжение.

— Друг мой, — говорит он мне, — я не мог ждать, пока закончится лекция. Мне надо с вами поговорить… Присаживайтесь!

Мы садимся по разные стороны его рабочего стола.

— Вы видели фотографию Канто?

— Да, — говорю я. — Видел. В школу подсунули мнимого Канто.

— Еще вчера, — признается Босс, — я отправил фотографию моего экс-слушателя в службу архивов и в службу криминалистики уголовной полиции. На всякий случай, — Браво, господин директор!

Он снисходительно отмахивается от моего комплимента.

— Почти одновременно с фотографией настоящего Авеля Канто я получил вот это сообщение.

Он протягивает мне телеграмму.

Я быстро пробегаю текст. Вот что там было написано:

ЧЕЛОВЕК О КОТОРОМ ИДЕТ РЕЧЬ НЕКТО ГАНС БЮРГЕР НЕМЕЦКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ИЗВЕСТЕН ПОД КЛИЧКОЙ ГАНС ДИНАМИТЧИК ТЧК РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ ПЯТИ СТРАН ТЧК

Я кладу телеграмму на стол.

— Смелый парень, не побоялся сунуться в пасть сыщикам!

Но директор пожимает плечами.

— А пока у меня есть моральное подтверждение того, что готовится покушение. Этот человек подложил бомбу, комиссар!

И, будто смакуя эту мрачную новость, шепчет, четко выговаривая каждый слог.

— В этом заведении заложена бомба.

— Поиски что-нибудь дали?

— Ничего! Я сам лично со своими главными сотрудниками обследовал маршрут, которым я хочу завтра провести президента.

Он снимает свои очки, дует на стекла и тщательно протирает их шелковым платочком из нагрудного кармана.

— Мы оказались в пренеприятной ситуации, мой дорогой друг. Если произойдет покушение, вы представляете, какой будет скандал? Наша прекрасная Школа пользуется большим авторитетом за рубежом. Начальники полиции других стран приезжают со всех концов земли, чтобы посетить