Станция Одиннадцать - [2]
Нет, не совсем комната, размышлял Дживан, осматриваясь. Слишком много переходов, темных пятен между кулисами, не видно потолка. Скорее, вокзал или аэропорт, где точно так же туда-сюда снуют люди. Прибыла «скорая» — сквозь ни к месту падающий снег приближалась пара врачей в темной форменной одежде — мужчина и женщина, похожая на подростка. Они оттеснили Дживана и, словно два ворона, склонились над лежащим актером. Поднявшись, Дживан отступил назад. Колонна, о которую ударился Артур, была гладкой на ощупь — дерево, полированное и окрашенное под камень.
Кругом толпились люди — рабочие сцены, актеры, безымянные служащие с папками-планшетами.
— Господи, — расслышал Дживан, — да остановит кто-нибудь этот чертов снег?
У занавеса, держась за руки, плакали Регана и Корделия. Эдгар сидел неподалеку, скрестив ноги и прижав ладонь ко рту. Гонерилья тихо говорила по мобильному; накладные ресницы отбрасывали на лицо тени.
На Дживана никто не смотрел — наверное, его роль в этом представлении подошла к концу. Врачи, судя по всему, тоже оказались бессильны. Дживан захотел найти Лауру. Скорее всего, она, расстроенная, ждет его в фойе; возможно — только возможно — она восхищена поступком Дживана.
Снег наконец остановился — вниз упали последние пластиковые «снежинки». Дживан начал искать ближайший выход со сцены, когда услышал всхлипы — слева, у соседней колонны, плакала девочка, которую он заметил ранее, маленькая актриса. Дживан видел пьесу уже четырежды, но в постановках никогда не участвовали дети, поэтому сегодня этот ход показался ему весьма оригинальным. Девочке было лет семь-восемь. Она постоянно вытирала глаза, смазывая макияж тыльной стороной ладони.
— Разряд, — произнес медик, проводя дефибрилляцию. Его коллега отошел.
— Здравствуй, — обратился Дживан к девочке и присел рядом.
Она не сводила с медиков глаз. Почему ее никто не увел?.. Дживану не приходилось иметь дела с детьми, хотя подумывал уже и о собственных, и не знал, как с ними разговаривать.
— Разряд, — повторил медик.
— Не надо туда смотреть, — сказал Дживан.
— Он умрет? — всхлипнула девочка, почти задыхаясь от рыданий.
— Не знаю.
Артур лежал без движения даже после двух разрядов. Уолтер сжимал его запястье и мрачно смотрел куда-то вперед, пытаясь нащупать пульс.
— Как тебя зовут?
— Кирстен, — ответила девочка. — Кирстен Реймонд.
Сценический макияж на ее личике смотрелся странно.
— Кирстен, а где твоя мама?
— Она забирает меня только в одиннадцать.
— Объявляем время, — произнес медик.
— А кто же тогда за тобой присматривает?
— Пастушка Танья.
Девочка по-прежнему смотрела на Артура. Дживан сдвинулся, загородив его спиной.
— Двадцать один час четырнадцать минут, — проговорил Уолтер Джейкоби.
— Пастушка? — переспросил Дживан.
— Ее так называют, — ответила Кирстен. — Она за мной следит.
Справа подошел мужчина в костюме и что-то быстро сказал медикам, которые укладывали Артура на каталку. Один пожал плечами и откинул ткань с лица Артура, чтобы надеть кислородную маску. Притворство ради семьи актера, сообразил Дживан, иначе они узнают о смерти Артура из вечерних новостей. Трогательно.
Дживан поднялся на ноги и протянул руку хлюпающей носом девочке.
— Пойдем, поищем Танью. Она, наверное, сама тебя высматривает.
Что, конечно, вряд ли — Танья уже нашла бы свою подопечную. Дживан повел девочку за кулисы. Мужчина в костюме исчез. Кругом царил хаос — все сновали туда-сюда, шумели. Раздавались громкие просьбы пропустить каталку. Уолтер держался у изголовья. Процессия прошла по коридору к служебному выходу, и всеобщий шум только усилился. Люди плакали, звонили по телефону, сбивались в группки и раз за разом пересказывали друг другу случившееся («Значит, поворачиваюсь я, а он уже падает…»); одни отдавали распоряжения, другие не обращали на них внимания.
— Сколько же тут людей, — произнес Дживан. Он не очень любил толпу. — Видишь Танью?
— Нет, не вижу.
— Тогда лучше останемся на месте, она сама нас найдет.
Такой совет давала брошюра о том, что делать, если заблудишься в лесу. Дживан уселся на один из стульев у стены. Оттуда он видел неокрашенную заднюю часть фанерных декораций. Рабочий подметал искусственный снег.
— А с Артуром все будет хорошо? — Кирстен забралась на соседний стул и стиснула в кулачках ткань платья.
— Буквально только что, — сказал Дживан, — он делал то, что любил больше всего на свете.
Такой вывод Дживан сделал из интервью, которое прочитал месяц назад. Артур беседовал с газетой «Глоб энд мэйл»: «Всю жизнь ждал, когда достаточно состарюсь для роли Лира. Для меня нет ничего любимей игры на сцене, ощущения, что все происходит здесь и сейчас…» Странные слова. Артур, как правило, играл в кино, а кто в Голливуде жаждет постареть?
Кирстен молчала.
— В том смысле, что раз уж эта роль стала его самым последним делом, — проговорил Дживан, — то в этот момент он был счастлив.
— А это стало его последним делом?
— Думаю, да. Мне жаль.
Снег успели смести в небольшую сверкающую кучку.
— Я тоже больше всего на свете это люблю, — через некоторое время сказала Кирстен.
— Что любишь?
— Играть на сцене, — пояснила она.
Новинка от Эмили Сент-Джон Мандел вошла в список самых ожидаемых книг 2020 года и возглавила рейтинги мировых бестселлеров. «Стеклянный отель» – необыкновенный роман о современном мире, живущем на сумасшедших техногенных скоростях, оплетенном замысловатой паутиной финансовых потоков, биржевых котировок и теневых схем. Симуляцией здесь оказываются не только деньги, но и отношения, достижения и даже желания. Зато вездесущие призраки кажутся реальнее всего остального и выносят на поверхность единственно истинное – груз боли, вины и памяти, которые в конечном итоге определят судьбу героев и их выбор.На берегу острова Ванкувер, повернувшись лицом к океану, стоит фантазм из дерева и стекла – невероятный отель, запрятанный в канадской глуши.
Горячая точка, а по сути — гражданская война, когда свои стали чужими. И нет конца и края этой кровавой бойне. А тут ещё и появившиеся внезапно дроны-шокеры с лицом Мэрилин Монро, от которых укрылся в подвале главный герой. Кто их прислал? Американцы, русские или это Божья кара?
Старый друг, неудачливый изобретатель и непризнанный гений, приглашает Мойру Кербишли к себе домой, чтобы продемонстрировать, какая нелегкая это штука — самоубийство... Как отмечает Рейнольдс в послесловии к этому рассказу из сборника Zima Blue and Other Stories, под определенным углом зрения его (в отличие от «Ангелов праха») вообще можно прочесть как вполне реалистическое произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли два романа:«Хроники Маджипура»Юноша Хиссуне, работающий в Лабиринте, находит способ пробраться в Регистр памяти, хранящий множество историй, накопленных за тысячелетия существования человеческой цивилизации на Маджипуре. Перед его глазами вновь происходят самые разные события из самых разных эпох маджипурской истории.«Время перемен»Действие происходит в отдаленном будущем на планете Борсен, заселенной потомками мигрантов с Земли, которая к тому времени практически погибла в результате экологических бедствий.
«… Были, конечно, и те немногие, кто свято верил в торжество прогресса. Но издательство тщательно скрывало имена разработчиков программы «PCwriter-2008», поэтому всем приходилось довольствоваться только слухами. А уж слухов в профессиональном сообществе всегда хватало. По одной из версий, программу набросали левой ногой два сисадмина из «Кока-Кола Боттлерс Россия». Идея, мол, давно носилась в воздухе, а поймал ее за хвост бывший кракер Роман Седельников, больше известный как Линукс. Помогал ему, якобы, некий Гамовер (настоящее имя не установлено)
В мире будущего царит порядок и жесткое процветание. Но на шахматной доске Земли разыгрывается тайная партия: древние боги хотят вернуть себе утраченную власть. А действуют они через людей, переманивая избранных на свою сторону.Преторианка Мэй Коскинен и ее напарник Джастин Марч выполняют особые задания правительства РОСА. Пользуясь покровительством скандинавских богов, они проверяют многочисленные религиозные культы на истинность.Судьба переносит Мэй и Джастина в соседнюю Аркадию. В этой полувраждебной стране им предстоит противостоять не только главному служителю местного культа, но и растущему взаимному влечению.Впервые на русском языке!
Сделанный выбор может изменить тебя – или разрушить…Но, что бы ты ни выбрала, последствия неизбежны.В мире, где живет Беатрис Прайор, нельзя существовать вне одной из фракций. Правдолюбие, Альтруизм, Лихость, Товарищество и Эрудиция… Беатрис выбрала Лихость. Казалось, можно отпраздновать, но иногда любой шаг ведет к пропасти, а сделанный выбор – к войне. В общине Товарищества, где Трис вместе с другими лихачами укрывается от эрудитов, она узнает, что Джанин, лидер ее противников, владеет некоей информацией.
Власть захватывает мать Тобиаса, Эвелин. Внезапно наружу вырывается правда. Выясняется, что город – вовсе не идеально структурированное общество, а «реалити-шоу». Кукловодами являются загадочные люди, которые скрывается за оградой. Начинается третья часть.Трис и Тобиас вместе с компанией друзей выбираются за пределы родного дома. Они хотят узнать правду и обрести свободу. Но попадают прямиком в… Бюро Генетической Защиты. Их встречают сотрудники Бюро – ведь именно они наблюдают за подопечными с рождения. Новая реальность тоже «кусается».
Перед вами приквел к культовой трилогии-антиутопии о выживании подростков и взрослых в экспериментальной реальности. В сборник вошли четыре рассказа: «Перешедший», «Неофит», «Сын», «Предатель», а также дополнительный бонус для фанатов – «Эксклюзивные сцены из “Дивергента”, рассказанные от лица Тобиаса».Главный герой книги, Тобиас Итон по прозвищу «Четыре», сын деспота Маркуса из фракции Альтруистов, станет в недалеком будущем наставником, а потом и парнем мятежной Трис.Но пока персонажи находятся только в самом начале пути, матрица еще не раскручивается, а Тобиас уже проявляет характер.