Стамбульский реванш - [3]
И, все так же держась за трубу левой рукой, правой стала прилаживать на место плитку. Та, проскрипев по полу, неровно прикрыла отверстие, оставив треугольную дыру, в которую пробивался луч света. Ася, изловчившись, сдвинула ее еще чуть-чуть, и в канализационном коробе наступила полная темнота.
Под ногами хлюпало. Голова кружилась от плотного влажного смрада. Полотняные штанины намокли, набухли от воды и липли к ногам. Но главное, пробираться приходилось в кромешной темноте. В протянувшиеся под всей территорией тюрьмы коммуникации не проникало ни лучика света. Они двигались невыносимо медленно. Перед каждым шагом приходилось, выставив руки вперед, ощупывать пространство перед собой.
– Черт, фонарик бы… – прохрипела Ася.
– Ну прости, я могла стащить только что-то одно – либо фонарь, либо плоскогубцы, – отозвалась Виктория. – Я, знаешь ли, все же писатель, а не профессиональная воровка.
– А жаль! – хихикнула невидимая в темноте Ася. – Воровка бы нам не помешала.
– Ну, надо было придирчивее выбирать себе компаньонку, – огрызнулась Виктория.
Говорили они мало. И для того, чтобы не расходовать на болтовню драгоценные силы, и потому, что в окружавшем их зловонии просто не хотелось лишний раз набирать в грудь воздуха, чтобы заговорить.
В очередной раз выставив вперед руки, Виктория наткнулась на глухую стену. Едва не вскрикнула от ужаса, решив, что они пришли в тупик. Но затем все же пошарила по сторонам и убедилась, что в этом месте короб, по которому они передвигались, раздваивался, один его рукав уходил налево, другой направо.
– Куда нам? – спросила она.
– Налево, – помедлив, ответила Ася.
– Ты что, не знаешь точно?
– Слушай, я, по-твоему, тут экскурсии каждый день вожу? Я вообще-то здесь тоже в первый раз.
– Но ты же говорила, что начертила план тюрьмы и поняла, как располагаются коммуникации?
– Начертила. Я и говорю, налево. Согласно плану. Кажется…
– Твою же!..
Конечно, глупо было рассчитывать, что они легко выберутся на свободу. В конце концов, писательница и финансовый аналитик были явно не теми людьми, в активе которых значатся десятки успешно разработанных и осуществленных побегов. Но только теперь Виктория начинала понимать, насколько их план был зыбок. Весь строился на предположениях – допустим, коммуникации располагаются так, допустим, нам удастся пробраться по ним до дождевого стока, находящегося за пределами тюремной территории… Ася вроде бы его видела, обратила внимание, когда ее сюда везли. А если они свернули не туда? Если никакого дождевого стока там нет? Что тогда?
Но отступать было некуда. Виктория повернула налево, тут же ударилась плечом о металлическое сочленение труб и глухо охнула. Рукав, кажется, промок. Понять бы еще от чего – от крови или сочащейся из труб затхлой жижи?
– Ты цела? – в спину ей спросила Ася.
– Пациент скорее жив, чем мертв, – буркнула Виктория.
И, не обращая внимания на боль в онемевшем плече, двинулась вперед.
Вдруг за спиной истошно заорала Ася.
– Что? – Виктория резко обернулась, силясь разглядеть хоть что-то в темноте, зашарила перед собой руками, пытаясь определить местоположение подруги.
– Там что-то… – слабым голосом пропищала Ася. – Что-то… вокруг моей ноги… обвилось.
– Змея? – холодея, спросила Виктория. – Водяная змея?
– Я не знаю… – жалобно отозвалась Ася.
– Твою же мать…
Виктория опустилась на корточки. Сердце, казалось, колотилось в горле. Если это и в самом деле змея… Если она сейчас неосторожно коснется ее и та укусит…
Она протянула руку вперед, трясущимися пальцами коснулась чего-то холодного, склизкого…
– Гадюка?.. – шепотом спросила Ася.
Виктория осторожно потянула с ее ноги длинное. И вдруг ощутила под пальцами круглый кусок пластика. Пуговицу!
– Ага, гадюка турецкая сортирная, – с облегчением выдохнула она. – Поздравляю, подруга, открыла новый вид. Войдешь в историю.
– Ффух, – повеселела Ася. – И что это было?
– Да тряпка какая-то. Не знаю, пояс, что ли, кто-то утопил. Ладно, поплыли дальше.
Вскоре короб, по которому они пробирались, стал как будто уже. Идти теперь приходилось пригнувшись, чтобы не удариться головой о потолок. Мелкой Асе, наверное, было проще. У Виктории же очень скоро мучительно заболела шея. А на очередном повороте стало ясно, что дальше можно пробираться только ползком.
– Что делать? – Виктория теперь даже обернуться не могла.
Собственно, особого смысла в этом все равно не было, так как разглядеть хотя бы очертания Аси в густой тьме было невозможно. Поначалу она надеялась, что со временем глаза привыкнут к темноте. Может, они и привыкли, только тьма от этого менее плотной не стала.
– А что нам остается? Хочешь повернуть назад? – спросила в ответ Ася.
– А что, если дальше проход еще сильнее сузится? Если мы застрянем тут и сдохнем, как крысы в ловушке?
– По крайней мере, это будет нетривиальная смерть. Спорим, тебе такое никогда не приходило в голову, когда ты задумывалась о том, каким будет твой смертный час?
Против воли, Виктория негромко рассмеялась. Кажется, притушить оптимизм Аси неспособно ничто.
Она села на пол, опершись спиной о стену, переводя дыхание перед тем, как попробовать двинуться дальше на четвереньках. Штаны промокли окончательно. Но это было ничего, даже лучше. Проще сейчас притерпеться к мокрой, пропитанной бог знает каким дерьмом ткани, чем ползти вперед, чувствовать, как она влажнеет с каждым движением. А вот плечо беспокоило всерьез. Если там открытая рана, в нее в этом смрадном подземелье обязательно попадет инфекция. А ей даже перевязать ссадину сейчас нечем. Проползти десятки метров под землей, в буквальном смысле по колено в дерьме, и сдохнуть от заражения крови? Какой абсурд…
Алена — не коренная москвичка, так себе, лимитчица, к таким даже столичные дворники неласковы. Попасть на борт престижного круизного лайнера казалось девушке большой удачей. Однако если бы в тот солнечный миг Алена знала, как изменят всю ее жизнь эти, казалось бы, короткие четырнадцать дней, то, возможно, никогда не решилась бы взойти на палубу «Михаила Лермонтова»… Любовь и страсть, предательство и смерть начинают свою игру, ставка в которой — сразу несколько человеческих судеб.
Аля вышла за Никиту замуж, хотя любила его отца, знаменитого советского режиссера. Ситуация осложнилась еще и тем, что отец и сын оказались соперниками не только в любви, но и в профессиональном деле. Этим троим не ужиться вместе, но и друг без друга они тоже не могут.
«…Мать, однако, вечером, когда Вадим сообщил ей о предстоящей поездке, впечатлилась по полной:– Ой, Вадюша, как хорошо, я тебе список напишу, чего купить…– Мать, – покровительственно прервал Вадим. – Ну ты че, в самом деле? Давно ж уже не совковые времена, и у нас все купить можно.Мать, однако, переубедить было нельзя, она все еще помнила те времена, когда за любым дефицитом надо было переться в Москву и «доставать» там через знакомых.– Вот, бывало, Анна Федоровна всегда мне помогала, – мечтательно вспоминала мать. – Она тогда директором в продуктовом была, так мне в дорогу и колбаски финской соберет, и икорки пару баночек отложит.– Это че за Анна Федоровна? – сморщил лоб Вадим. – А-а-а, это та баба, дальняя родственница, у которой мы с тобой тогда на раскладушке спали?– Ты помнишь, да? – обрадовалась мать…».
«– А Сергей был твоим отцом. Самым известным в России киллером по кличке Фараон». Так начинается история самой влиятельной девушки преступного мира – Ольги Котовой. Обосновавшись в Стамбуле, кажется, она держит в страхе оба земных полушария и никто не может к ней подступиться. Даже у молодого полковника Рогова нет ни одной зацепки. Дочь Фараона никогда не ошибается. Так было, пока Оля не встретила Ника – археолога-серфера, который очаровал ее бирюзой своих глаз, разрушив все планы преступницы. Хладнокровной убийце предстоит решить, кто для нее Ник – случайный свидетель или любовь всей жизни?
«В тесной темной прихожей старого кирпичного дома в одном из отдаленных районов Москвы пахло пудрой и лаком для волос. На полу под вешалкой, нагруженной ворохом доисторических драповых пальто, дремала кавказская овчарка, при каждом шорохе лениво приоткрывая один глаз. Слышно было, как на лестничной площадке устало бухает дверью древний лифт, тяжело спускаясь в затянутую сеткой шахту…».
Любовь всегда приходит без предупреждения. Иногда она похожа на снайперский выстрел из засады. Руслану, побывавшему не в одной экстремальной боевой ситуации, пришлось испытать это на собственной шкуре. Но как быть, когда твое сердце крепко-накрепко привязано к той, любить которую ты не имеешь права, когда эта женщина – та, которую тебя наняли охранять, жена твоего босса?..
Превратности любви воспеты в стихах и прозе, но ни средневековые романтики, ни реалисты XX века не исчерпали вечной темы.В книге представлены 2 романа, по-разному представляющие любовные истории, герои которых всегда в плену страстей, интриг, флирта и надежд…
Однажды Йеллоустон все-таки взорвался… Но человечество – оно живучее, так что сумело выкарабкаться и даже наладить какую-никакую жизнь. Постапокалипсис? О чем вы! В Вайпертоне об этом не думают. Вот наркоторговля, убийства, серийные маньяки, кражи – дело другое. А разбираться во всем этом приходится рядовым полицейским, в просторечии – зипперам… Знакомьтесь: детектив Текс Нортон, его напарник Пол Дженкис… и стажерка Алия ард-Дин, дочь главы влиятельной корпорации «Династия». И как только такую девушку угораздило поступить в полицейскую академию, да еще и закончить ее с отличием…
Часть 1. Осень. "Дорогой дневник, храни мои секреты и отныне никому их никогда не показывай. Знаю, мама и папа никогда не читали мой личный дневник, даже если он лежал на самом видном месте, но мне кажется, что как только тут будет что-то запретное – они сами начнут его искать…".
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Героиня, после разрушительной для себя связи с женатым мужчиной, едет в Швейцарию. Там ее ждет любовь, а также настоящая опасность: ее жизнь и жизнь ее возлюбленного мистическим образом переплетаются с историей любви ведьмы и бедного художника, попавших в капкан инквизиции.
Слишком просто броситься в пропасть. Труднее стоять на краю и протягивать друг другу руку.
Неважно, писательница ты или композитор, погружена в работу или в мечты о будущем, любовь закружит тебя в водовороте чувств. И тогда тебе вдруг захочется бросить прежнюю жизнь и сбежать на теплый греческий остров, решив остаться там навсегда, признать ошибки, поменять привычки и простить любимому человеку давние обиды. В этой книге шесть историй о любви. Они мучают, доводя до исступления, возносят, кружа голову, и разбивают сердца вдребезги. Каждая мечтает о таком. А ты?
Детство без родителей, несчастная любовь, пропажа ребенка – Танечке пришлось многое пережить. И теперь весь смысл ее жизни сводится к поиску единственного родного человека – дочки Асеньки. Нити собственного расследования приводят Таню в Турцию, где она встречает Синана – раненого военного, потерявшего веру в то, что когда-нибудь он снова будет ходить. Смогут ли они помочь друг другу обрести счастье?
Любовь и месть – захватывающая история хладнокровной преступницы по прозвищу Фараонша.Ольга Котова, один из главарей международного наркобизнеса, по-настоящему влюбилась, и это взаимно. Но что сулит любовь матерой преступнице? На пути к простому женскому счастью сплошные препятствия: криминальные разборки, коварный полковник спецслужб Олег Рогов, одержимый идеей фикс – поймать Фараоншу, и, конечно, справедливая месть убийце родителей. Как уберечь самых близких во всей этой круговерти? И будет ли счастливый конец любовной истории?