Стамбульский ребус - [178]

В поисках доказательств я припарковал машину в кармане рядом со светофором и вышел, оставив фары включенными. Быстрыми шагами направился к набережной — посмотреть, стоит ли «Агора» на якоре, как обычно. Обошел четыре акации, закрывавшие обзор, и вдруг передо мной, словно поток серебряной реки, предстал Золотой Рог…

В том месте, где вода встречается с сушей, «Агора» Демира тихо покачивалась в конце ряда из трех лодок. Света не было, и вокруг не было ни души… Я решил осмотреть судно. Нет, в лодке никого не оказалось. Сначала я обрадовался тому, что мои друзья еще не отправились на рыбалку. Это означало, что я смогу поговорить с ними, но потом я понял: может быть и другая причина, по которой их лодка стояла на якоре. Неужели они лгали мне? Может, они и не собирались на рыбалку? И ушли из «Татавлы» пораньше только для того, чтобы прикончить Адема Йездана, опрометчиво попавшего в их ловушку? Если, конечно, они не убили его еще до встречи в «Татавле». Мне снова вспомнилось выражение лица Демира: это был взгляд человека, только что закончившего сложную операцию… либо непойманного убийцы, добравшегося до очередной жертвы…

Неужели они и вправду убили Йездана? В голове снова пронеслись слова: «Нам не вернуть ни один добрый вечер…» — то, как их произнес Йекта. Нет, нет! Я попытался забыть все это… И звуки, и картинки… Бегом вернулся к машине… Сел в нее…

Дом Демира, «балатский дворец», был погружен в тишину. Я припарковал машину и вышел. Снова и снова звонил в дверь, но ответа не было. Ни света, ни шороха. Должно быть, он спит, цеплялся я за мысль, продолжая звонить…

Демира не было дома. Как и в ту ночь, когда мы с Евгенией привезли Бахтияра.

Потом я сообразил, что они оба могут быть у Йекты. Сел в машину и проехал до следующего квартала. Трехэтажный дом Йекты находился рядом с разбитой лачугой дяди Марио, много лет назад переехавшего в Израиль. Выскочив из машины, я оставил дверь открытой и помчался к железным воротам. Оглядел здание, прежде чем позвонить: тихое, темное и пустынное, совсем как дом Демира. Заглянул за ограду, думая, что они могут быть в саду. Но в заброшенном саду, где ветви давно уже превратились в сучья, а увядшие цветы создавали траурную атмосферу, не было ни души. Теряя надежду, я давил и давил на звонок, но из дома не доносилось ни звука… Ерунда какая-то! Может, звонок не работает? Я достал мобильный и позвонил Йекте, но его телефон был недоступен.

Не зная, что делать, я в отчаянии огляделся и вдруг заметил что-то перед гаражом, примыкающим к дому… Это меня настолько заинтересовало, что я с трудом протиснулся между прутьями ограды и подошел поближе. Так и есть, я не ошибся: это была тележка… Вспомнились слова Джелло, бездомного, которого мы встретили, когда нашли тело Мукаддера Кынаджи возле колонны Константина в районе Чемберлиташ: «Сборщики мусора, которые вечно копаются в мусорных баках. У них еще такие двухколесные тележки… Они ставят на них огромные сумки, набивают их бумагой, бутылками, банками-жестянками разными… Так вот, один мужик толкал такую тележку, а наверху стояла огромная сумка. Тогда я и увидел руку, она торчала из сумки».

Неужели это та самая тележка, на которой перевозили тела? Как и все остальные вопросы, вертевшиеся у меня в голове, этот остался без ответа. Возможно, ответ был слишком очевиден, но я отвергал его. Даже луна, отражавшаяся в окнах и с грустью наблюдавшая за мной, вторила мне: «Ты просто не хочешь в это верить, не хочешь, не хочешь…» Я прогнал эту мысль.

Тележка выглядела безобидно. Но свет луны был тусклым и невозможно было разглядеть, есть ли на ней пятна крови. Так что я оставил ее и обошел дом, намереваясь попасть внутрь через заднюю дверь. Дом Йекты я знал как свои пять пальцев. Но попасть внутрь мне не удалось: деревянная дверь скрывалась за железной решеткой, которую, по всей видимости, установили в качестве профилактики от воров, к тому же решетка была заперта на замок. Я направился к черешне: прямо под ней был сарайчик, в котором хранились дрова. Дверь со скрипом отворилась. Я нажал на кнопку выключателя. Задрожав, вспыхнул свет. Заржавевший топор лежал на нижней полке старого деревянного шкафа, который покойный Рауф-амджа сколотил собственными руками. Схватив топор, я поспешил к задней двери, которая вела на кухню, и со всей силы ударил по замку.

Замок начал отходить только с седьмого удара; стукнув еще пару раз, я наконец сломал его. Но и деревянная дверь была заперта. Не раздумывая, рукояткой топора я разбил стекло в окошке. Протянув руку, открыл дверь изнутри. Зажег свет…

Меня охватило странное чувство. Последний раз я приходил сюда, чтобы выразить соболезнования в связи с гибелью Хандан и Умута, мы сидели на кухне… Теперь в кухне царила мрачная атмосфера… Все было пропитано тем же отчаянием, которое поселилось и в моем доме после утраты жены и дочери. Казалось, даже мебель скорбела: кухонные шкафчики, деревянный стол посередине, выцветший холодильник, тарелки с росписью, которыми бог знает сколько времени не пользовались. Я глубоко вздохнул и вышел в коридор.

Дверь слева вела в гостиную. Включив свет, я увидел знакомый ковер медового цвета, стулья цвета корицы и книжный шкаф во всю стену… Ничего необычного. Порылся в нижних ящиках книжного шкафа и наткнулся на несколько альбомов с фотографиями: свадьба, малыш Умут, его первый день в школе, прогулка на велосипеде… Больше я не мог смотреть на это и поспешно закрыл альбом… Подошел к другому шкафу: в нем стояла парадная посуда, нетронутые бутылки с алкоголем… нераспечатанные пачки салфеток, которые наверняка покупала еще Хандан… Нет, ничего подозрительного…