Стамбул. Перекресток эпох, религий и культур - [147]

Храм стоял перед Ипподромом, и в X–XI веках в его стенах разворачивались события, определившие судьбу потомков Василия I. Так, в 907 году патриарх Николай Мистик не позволил Льву VI, вступившему в четвертый брак, войти в Неа Экклесиа – современники восприняли это как отлучение василевса от церкви. В 963 году в соборе состоялось венчание Никифора II Фоки и вдовствующей императрицы Феофано, которая своим низким происхождением и скандальной известностью немногим уступала Феодоре (супруге Юстиниана I). Менее чем через век в Неа Экклесиа Стип благословил союз Константина и Зои. По окончании церемонии Зоя заявила, что данный брак претит ей и заключен сугубо в интересах государства. На следующий день избранник Порфирородной был коронован и наречен Константином IX Мономахом.

Будущий василевс приехал в Константинополь не один – его сопровождала некая Мария Склирена. Она любила Мономаха, последовала за ним на Лесбос и надеялась, что когда-нибудь Константин женится на ней. Новоиспеченный монарх уговорил свою пожилую супругу разрешить Марии поселиться во дворце. Вскоре Зоя по просьбе Константина даровала любовнице мужа титул севасты[96] – с тех пор придворные именовали Склирену госпожой и царицей. Зоя спокойно реагировала на измены супруга – ибо, по словам Пселла, «не осталось ревности в женщине, измученной многими бедами». У Константина и Марии родилась дочь Мономахиня – будущая мать князя Владимира Мономаха.

Для знати Зоя, Феодора и Мария представлялись единым целым, но народ не упускал случая выразить недовольство севастой. Самый яркий эпизод имел место 9 марта 1043 года, когда константинопольцы высыпали на улицы с криками: «Не хотим Склирену царицей, да не примут из-за нее смерть матушки наши Зоя и Феодора!» Горожане успокоились лишь после того, как обе императрицы показались на балконе Большого дворца. Вероятно, в тот день сестры спасли Константина от расправы. Государь не осознавал нависшей над ним угрозы: в 1045 году Мария умерла, и он завел новую любовницу.

Зоя отошла в мир иной спустя пять лет после смерти Марии. По свидетельству Пселла, она сделалась нетверда рассудком и потеряла всякое представление о делах. В последние годы Порфирородная была крайне вспыльчива и за малейший проступок приказывала ослепить виновного. Власть ускользала из старческих рук Зои, но она не замечала этого или не желала замечать – благо, Константин Мономах потворствовал любым ее увлечениям. Василевс понимал, что императрица может в любой момент прогневаться на него, и потому старался всячески ей угодить – он даже распорядился поместить эмалевое изображение Зои на своей золотой короне.

Константинополь переживал последнюю агонию императрицы – но незадолго до смерти она изменилась. Теперь Зоя проявляла крайнюю набожность, беспрестанно молилась и щедро раздавала милостыню. В июне 1050 года Порфирородная скончалась в возрасте 72 лет. Константин устроил супруге пышные похороны и вознамерился причислить ее к лику святых – однако любовные похождения жены не позволили ему осуществить канонизацию. Могилу Зои в церкви Христа Антифонита разграбили при Алексее I Комнине – василевс приказал изъять оттуда драгоценности для пополнения казны. Даже после смерти Зои мужчины продолжали пользоваться ее несметными богатствами.

Историки оценивают правление Зои по-разному, но сходятся в одном: она была гораздо сильнее мужчин, которые ее окружали. Для константинопольцев Порфирородная была самодержавной госпожой, имевшей высшее право на любые причуды. Память об этой властной, сумасбродной и любвеобильной женщине сохранилась благодаря придворному летописцу Михаилу Пселлу и его преемникам – Иоанну Скилице и Константину Манассии, творившим уже в эпоху Комнинов.

Рукописи, как известно, не горят, но свидетельства о Зое присутствуют не только на бумаге. В Айя-Софии есть мозаика, на которой царица и ее последний супруг стоят возле Иисуса. Первоначально на мозаике Порфирородная изображалась вместе с Михаилом IV Пафлагоном, но после изгнания Зои из Константинополя в 1042 году Михаил V Калафат велел уничтожить ее изображение. Вернувшись в столицу и обвенчавшись с Константином IX, императрица приказала восстановить мозаику и заменить образ Пафлагона образом Мономаха. Мастера переделали голову василевса, оставив на изображении прежнее тело. Лик Христа также был восстановлен – по слухам, Зоя потребовала от мозаичиста, чтобы Спаситель взирал на нее, а не на императора.

История Зои Порфирородной, полная романтических приключений, представлялась фантастической большинству константинопольских (а затем и стамбульских) женщин. Ислам разрешает мужчине иметь четырех жен и неограниченное число наложниц – этим объясняется наличие гаремов у султанов и вельмож Порты.

Османы тщательно оберегали своих женщин. «Европейцы совсем не умеют себя вести, – возмущается турчанка в романе Курбана Саида “Девушка из Золотого Рога”. – С незнакомой женщиной не подобает вести разговоров о любви и рассматривать ее такими жадными глазами». Во многих турецких семьях сохранились машрабии – изящные деревянные ширмы. Они отделяли мужскую половину дома от женской, а также устанавливались на окна и балконы. Платки и длинные одежды, скрывавшие лицо и тело, отдельный вход в мечеть и прочие способы дифференциации мужского и женского мира имели целью защитить женщин от посягательств чужих мужчин. С этой задачей, наряду с замками и оконными решетками, хорошо справлялись евнухи.