Стальные крылья - [163]

– «Ну-ну, не сердись. Мне показалось, что я сплю и ты сейчас вновь исчезнешь, поэтому я просто хотел еще раз услышать твой голос».

«Интересно, влюбленность нас всех делает такими глупцами, или это видно только со стороны» – подумал я, продолжая злиться из-за столь резкого пробуждения. Но долго дуться на черного пегаса у меня не получилось – стоило лишь мохнатому, холодному с мороза телу забраться ко мне под плащи, как по моей тушке снова пробежала сладкая волна сумасшедших мурашек, начисто смывая усталость и злость.

– «Ладно, оставайся, охальник. Но смотри у меня!».

– «Ага!» – покладисто согласился черный мерзавец, ничтоже сумняшеся[116] обнимая меня и прижимая к себе – «Все, как скажешь».

– «Осторожно, я опять испачкаю тебя в крови» – пробормотал я, опуская голову, но даже не пытаясь отодвинуться от друга – «Прости, что не сказала тебе раньше, но…».

– «Не страшно. Как твой глаз?».

Бинтовали меня знатно. Порхавшие туда и сюда санитарные инструктора[117], видимо, совсем опечаленные отсутствием боевых и небоевых потерь, оторвались на мне по полной, всего за полчаса превратив меня в маленькую растрепавшуюся мумию. Конечно, они были не так уж и не правы, когда дружно охали и вздыхали над моей правой ногой, изуродованной почти перепилившим мою плоть тросом, но зачем, скажите мне принцессы, нужно было залеплять пластырной повязкой подбитый Брайтом левый глаз? Ссадины, синяки, порезы и пролежни под крыльями вообще, по-моему скромному мнению, не требовали тугих повязок, но разве кого-то интересовало мнение маленькой кобылки, уже ставшей, по мнению стражей, неофициальным прибавлением к десятку Графита?

– «Нормально. Они запретили снимать повязку, запугав меня страшными расходами на медицину в случае нарушения их предписаний[118], а поскольку я почти месяц отсутствовала на работе…

– «Я уверен, принцессы по достоинству оценят твою храбрость» – на полном серьезе заявил этот дятел, вновь удостоившись от меня сердитого взгляда – «И награда не заставит себя ждать».

– «Награда?» – мгновенно ощерился я, злобно сверкая глазом на спокойно глядящего на меня друга – «Я что, по-твоему, делала это ради денег, да?».

– «Конечно же нет! Но ведь не каждый день кто-то спасает пони от такой страшной судьбы, как та, что нам описала Госпожа».

– «Спасает?» – я буквально взвился от злости и стыда, заподозрив в этом довольно злую насмешку – «И кого это я там спасла, позволь тебя спросить, а? Все, что я смогла сделать, лишь привело к гибели этих несчастных, сдохнувших в этой сраной клетке по моей вине!».

– «Скраппи, опомнись! Какие «сдохшие»?» – нахмурившись, проговорил Графит, притягивая меня к себе – «Во время взятия развалин замка не пострадало ни одного пони! Ты что-то путаешь, Скрапс».

– «Путаю? Да я сама видела тела! Помнишь эту клетку?».

– «Ту, которую ты вытащила из воды?».

– «Именно, милый, ИМЕННО!» – я уже говорил, что кое-кто реально тупеет при взгляде на меня? Если что – надо будет попросить шубу, авось да прокатит.

– «И ты видела в ней тела?» – наконец заметив, каким взглядом я ласкаю его непонимающую морду, пегас заторопился – «Так ведь с нами были врачи! Лучшие единороги, которых мы смогли собрать в Кантерлоте и по пути в Лягушачью Трясину летели на этих повозках, и сейчас они переносят всех пострадавших от экспериментов этого сумасшедшего в понивилльский госпиталь. Их жизненные функции были замедлены, или как-то так... Я же не врач, Скраппи».

Остолбенев, я забыл, как дышать, чувствуя, как во мне растет робкий, боящийся показаться, лучик надежды.

– «Так они все…».

– «Никто не умер, глупая! Они все живы, Скрапс, живы! Ты вытащила их – всех до одного!».

Наверное, везущие нас пегасы были очень дисциплинированными, и всего однажды, в недоумении, оглянулись назад, на мелкую, побитую жизнью кобылку, облегченно ревущую на груди растерянно улыбающегося пегаса.

Глава 20. Меня зовут...

Полет, продолжавшийся до самого вечера, был прерван довольно оригинальным образом.

– «Так, дружище, поездка закончена» – проворчал Медоу, словно медведь, опускаясь в просевшую под его весом повозку – «Пост сдал, пост принял. Тебя ждут».

– «Но Медоу…».

– «Никаких «но», гастат! Или мне напомнить тебе о твоих обязанностях?» – как-то очень хмуро рыкнул на него медвежистый пегас – «Начальство ждет тебя с отчетом, олух. И если Госпожа, которую ты так бездарно подвел, в своей доброте, тебя и простит, то я-то точно тебя не помилую. Крылья в ноги и полетел, страж!».

Бросив на меня растерянный взгляд, Графит не посмел ослушаться и ткнув на прощание меня носом, взлетел с коляски.

– «Ты отослал его – зачем?» – спросил я, вместе с Медоу, провожая взглядом удалявшуюся фигурку пегаса, судорожно рванувшую в сторону дворца, хотя повозка сворачивала в другую сторону, на вершину одного из холмов, где, трепыхаясь на ветру, реяли уже виденные мной черно-желтые, установленные на огромных шатрах, стяги, между которых гордо реяли красные флажки с изображениями белых сердец.

– «Пусть немного прочистит голову, влюбленный прЫнц» – неодобрительно фыркнул Медоу – «Потребовать своего назначения в состав отряда, отправляющегося на ответственное задание, чтобы в самый неподходящий момент покинуть свой пост – это каким же редискоголовым нужно быть? Его счастье, что повелительницы были чем-то очень довольны, когда развеяли эту магию на дне колодца, иначе… А ты-то как?».