Стальные короли - [28]

Что у них за планы? Он и прибыл сюда, чтобы выяснить это. Власть Гассема все ширилась на запад и юг от королевства Гейла. Неожиданный удар с востока мог уничтожить народ Гейла. Ему необходимо выведать планы Мецпы и проанализировать их военную мощь. Нет военной системы без слабых мест, и он должен найти их слабое место. Доверить это Гейл не мог никому. Не зря он так долго учился у средиземноморцев. Ничем не заменишь личные наблюдения.

* * *

Появился слуга, чтобы пригласить Гейла к обеду, и он пошел следом сквозь наводящие тоску залы, завешанные старыми гобеленами, в небольшую комнату с накрытым на двоих столом. В центре стола стоял изящный канделябр в виде многоглавого дракона. По стенам развешаны масляные лампы с горящими внутри круглых абажуров тонкого коричневого стекла фитилями.

Он поклонился вошедшей госпоже Утренней Птичке.

Она успела переодеться в другой наряд. К его удивлению, этот выглядел значительно скромнее. Гейл помог ей сесть, потом уселся сам.

— Мы обедаем вдвоем? — спросил он.

— Мой муж уехал в наше имение на юге, а других, равных нам, сейчас в доме нет.

— Пожалуйста, не подумайте, что я сую нос в чужие дела, — сказал Гейл, — но странно, что люди живут в городе, имея прекрасные загородные дома.

— О, я здесь не потому, что мне этого хочется. Я заложница. — Она улыбнулась в ответ на его взгляд. — На самом деле ничего серьезного. Один из наших законов гласит — если знатный господин уезжает из столицы, его жена, или ребенок, или другой член семьи должны оставаться здесь, как гарантия его правильного поведения. Не так мы далеко ушли от старинных феодальных законов. Оба наши сына — в армии, поэтому моя очередь жить в этом унылой каменной громадине.

— Понятно. Должно быть, это вас утомляет.

— Привыкаешь. Всегда можно чем-то компенсировать. — На этом непонятном высказывании слуги внесли первую перемену. — Если вам что-то не понравится, не волнуйтесь, вы не обидите меня отказом.

— Это весьма космополитично, даже в цивилизованном обществе, — одобрительно сказал Гейл. — Большинство людей очень высокого мнения о своих кулинарных пристрастиях, и считают, что все остальные нуждаются в исправлении. Я давно научился есть все, что мне предлагают.

Он поднял стеклянный кубок, с восхищением разглядывая игру света сквозь розовое вино. Вся посуда была из стекла или цветной керамики. К его облегчению, обеденные приборы были не сложнее обычной ложки. По крайней мере, здесь стыдиться не придется.

— Не могу обещать, что все мои соотечественники такие же терпимые, как я, — сказала она, — но мне всегда казалось, что люди из других стран куда интереснее, когда они являются сами собой, а не притворяются одним из нас. В конце концов, я нахожу своих соотечественников скучными, так зачем искать этой скуки в других?

— Превосходная точка зрения, — сказал Гейл.

Мягкий свет преображал даму, стирая следы возраста и распутства, превращая толстый слой косметики из кричащего в таинственный. Беседа и вино тянули Гейла расслабиться в ее присутствии, но время от времени она улыбалась, и металлический блеск ее золотых зубов возрождал тревогу, напоминая, что эти люди ему абсолютно чужды.

— У вас дома остались жена и дети? — спросила она.

Гейл ждал этого вопроса.

— Да, жена, два сына и дочь, — ответил он.

Трудно было понять, обрадовала ее эта новость или нет. Она довольно откровенно говорила о собственных запутанных семейных отношениях, и пока не выказывала ни малейшего физического влечения к нему. Похоже, что предыдущее кокетство было просто данью привычке

— А сколько лет вашим детям?

Гейл помедлил. Он никак не мог привыкнуть к их системе летоисчисления.

— Дайте подумать… Старший сын успел увидеть двадцать два лета, младший — около девятнадцати. Нашей дочери — шестнадцать. В этом я уверен, потому что она родилась в ту ужасную зиму, когда мы потеряли так много кабо.

Утренняя Птичка скептически посмотрела на него.

— Не может быть, чтобы вы оказались отцом таких взрослых детей!

— Моя госпожа льстит мне.

— О, нет, я говорю истинную правду. Я думала, что вам не более тридцати лет.

— Мой народ не привык отсчитывать дни рождения, но мне должно быть более сорока, сказал Гейл.

— Как, должно быть, прекрасно — долго оставаться молодым, — с тоской произнесла она. — Это касается всего вашего народа?

— Почти, — уклончиво отозвался он. На самом деле это являлось особенностью шессинов, но Гейлу было необходимо, чтобы его принимали за уроженца равнин. Не следовало выходить из созданного образа.

— Вы еще заметите, что для достижения таких же результатов мы вынуждены применять искусственные средства, причем с переменным успехом.

Это был явный вызов, и Гейл поспешил поднять перчатку.

— Я уверен, пройдет еще немало времени, прежде чем вам придется прибегнуть к таким ухищрениям.

Она улыбнулась своей золотозубой улыбкой.

— Приятно слышать подобные речи, даже зная, что они неискренни.

Слуги убрали тарелки и внесли бутылку с тонким и длинным горлышком и два крошечных конусовидных бокала. Несомненно, порядок подачи перемен и напитков был строго регламентирован. Госпожа Утренняя Птичка подняла свой бокал.