Стальной век: Социальная история советского общества - [76]

. С 1934 г. практика коллективных договоров фактически не существовала. В 1940 г. председатель Центрального совета профсоюзов Н.М.Шверник заявлял: «…когда план является решающим началом в развитии нашего народного хозяйства, вопросы заработной платы не могут решаться вне плана, вне связи с ним. Таким образом, коллективный договор как форма регулирования заработной платы изжил себя»²⁸⁰.

В рамках политики повышения норм выработки режим широко использовал так называемое «социалистическое соревнование», поощряя конкуренцию между самими работниками. О том, как это делалось, свидетельствует история «стахановщины». В августе 1935 г. шахтер А.Г.Стаханов превысил сменную норму добычи угля почти в 15 раз. Его «опыт» широко рекламировался и внедрялся и в других отраслях экономики, был официально «рекомендован» пленумом ЦК партии. В действительности каждое из подобных достижений было специально «организовано» (с помощью создания особых условий работы) с тем, чтобы затем провести в 1936–1938 гг. массовое повышение норм выработки по всем отраслям. Один шахтер-эмигрант назвал «стахановщину» «новым выжиманием пота и крови из рабов «социалистического государства»»²⁸¹. Не зря рабочие

ненавидели «стахановцев»! Власти наказывали за убийство «стахановцев» как за политический терроризм (статья 58-8 Уголовного кодекса РСФСР; наказание — расстрел).

Во второй половине 1930-х годов на смену «сталинскому неонэпу» пришел курс, получивший название «большого террора». В ходе массовых репрессий против «врагов народа», по данным правозащитного общества «Мемориал», только за 1936–1938 гг. органами государственной безопасности было арестовано не менее 1710 тыс. человек, из которых минимум 725 тыс. приговорены к расстрелу. Кроме того, «милицейские тройки» осудили как «социально вредный элемент» не менее 400 тыс., высланы и депортированы в административном порядке не менее 200 тыс. и осуждено по общеуголовным статьям не менее 2 млн. человек (из них 800 тыс. отправлены в лагеря)²⁸². Удары сыпались и на «простых» людей, и на бывших политических противников Сталина и даже на представителей правящей номенклатуры.

У государственного террора было много причин, включая, разумеется, острую политическую борьбу, соперничество между номенклатурными кланами и стремление сталинского режима разрушить любую почву для потенциального возникновения какой-либо оппозиции. Но среди этих причин выделяется еще одна, важнейшая: попытка сталинской системы обеспечить растущую тяжелую и военную промышленность и строительство транспортной сети миллионами даровых рабочих рук заключенных. «Труд заключенных, как правило, очень непроизводителен. Русское правительство прибегает к нему в таких огромных масштабах просто потому, что у него относительно меньше капитала, чем людской силы, по сравнению с передовыми странами Западной Европы и Соединенными Штатами, — пояснял британский марксист и критик сталинизма Тони Клифф. — В то же время, как это ни парадоксально, использование этого труда помогает преодолеть узкие места, вызываемые недостатком рабочей силы в некоторых районах и отраслях промышленности (…) Кроме того, следует помнить, что в СССР есть много неприятных работ (на Дальнем Севере, например), к которым свободных или даже полусвободных рабочих можно склонить, только используя весьма веские побудительные мотивы»²⁸³.

Волна террора сопровождалась ужесточением трудового законодательства и фактической милитаризацией труда в период третьей пятилетки (1938–1941 гг.). Постановление от 28 декабря 1938 г. «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины» было направлено против опозданий

на работу, «прогулов» и «безделья». Нарушителям грозило понижение в должности, а при совершении трех нарушений в течение месяца или четырех в течение двух месяцев — увольнение с работы²⁸⁴. Обеденные перерывы были сокращены с 45 до 25–30 минут. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. запрещал «самовольный уход рабочих и служащих с предприятий и учреждений» и фактически продлевал рабочее время. «Самовольно ушедшие» с предприятий, из колхозов и учреждений отдавались под суд и карались тюремным заключением на срок от 2 до 4 месяцев. Работник, отсутствовавший на работе без «уважительной причины» хотя бы день, мог присуждаться к принудительным работам без тюремного заключения сроком до 6 месяцев по месту работы и к сокращению зарплаты на четверть²⁸⁵. Опоздание на более чем 20 минут уже считалось прогулом. Только за вторую половину 1940 г. за «самовольный уход», прогулы и опоздания было осуждено 2090 тысяч человек (в том числе 1,7 млн. приговорены к 6-месячному сроку по месту работы)²⁸⁶. В связи с переходом на «семидневку», были повышены нормы выработки и снижены расценки. В июле 1940 г. на заседании Политбюро Сталин поддержал продление рабочего дня для подростков с 6 до 8 часов. По указу Верховного Совета от 10 августа 1940 г., мелкие кражи на производстве карались годом тюремного заключения. В октябре-декабре того же года правительству было предоставлено право ежегодно направлять в мобилизационном порядке от 850 тысяч до 1 млн. молодых людей в ремесленные училища и фабрично-заводские школы, а самовольный уход оттуда наказывался тюремным заключением сроком до года